« Мы ответственны за мир. Мы – то слово,
тот голос, в котором он высказывается…»
Вл. Лосский.
I.
«…Речка Вилюйка то прячется в кустах, то бормочет на перекатах, переливая свое серебро, то глухим и таинственным омутом подступает прямо к тайге…»
Описанная в повести Геннадия Естамонова Вилюйка – это таежная Заломная, огибающая деревню Ивановку и впадающая в Томь.
Инженер-химик по профессии, писатель по призванию, Геннадий был заядлым рыбаком. Вдоль и поперек исходил берега Заломной и не хуже любого речника освоил сложные перекаты Томи.
В очерках о малых реках Кузбасса он попытался защитить, как мог, все те места, где провел большую часть жизни.
«… Природа – открытый дом. Заходи, будь гостем, все в твоем распоряжении. Зачем же превращать этот дом в хлев?»
Геннадий воспитывался в детдоме.
«…Знаем лес как свою собственную парту в классе. На десятки километров вокруг все исхожено, изучено, излазано…. А хорош ли лес? Наверное хорош. Лес не оставит, не обидит нас…. Когда-то в Верхотомке был хороший кедрач. Повывели. Воду пить из Томи в районе деревни нельзя. Чесноковку, впадающую в Томь в районе Верхотомки, сгубили…. Стою на мосту через Чесноковку. Мне кажется – там, за забором с колючей проволокой, плачет мое собственное детство….»
Земля живая. Дышит. Ученые записывали подобные голосам и стонам низкочастотные шумы ее чрева.
Страдая от нашей жестокости, Земля не раз отвечала грозными предупреждениями. Не об этом ли писал поэт Игорь Киселев?
« Все тревожней человеку стало
Ждать, откуда свалится беда.
Наводненья, оползни, обвалы,
Зной, землетрясенья, холода….»
Летом 2013- го жители Ивановки вместе с соседями ближайших деревень Крапивинского района обратились к губернатору с коллективным письмом, сообщая, что ооо «Ривер» посягает на экологическое здоровье ближайших к ним рек и тайги, предполагая начать строительство угольного разреза на берегу Томи, в пойме рек Грязной и Заломной.
Площадь работ , казалось бы, не слишком велика, да ведь на этой территории кроме обычной флоры произрастает кедрач, пять с половиной тысяч кубометров. Десятки лет требуются на восстановление этой драгоценнейщей из хвойных пород. В таежине обитают лось и соболь, гнездятся цапля, глухарь и редчайший в этих местах черный аист.
Строительство погубит две таежные речки, а они питаются родниками и несут свою чистейшую воду в Томь. В малых реках обитают и нерестятся сибирская форель-хариус и наша царь-рыба таймень.
Строительство, задуманное «Ривьером», повлечет за собой не только локальное уничтожение тайги, но еще и вырубки по трассе будущей дороги, по которой повезут уголь и гравий.
Нетрудно представить себе масштаб этого бизнес-проекта в нашей области, далеко не бедной угольными ресурсами. Стоит крепко задуматься...
« Стояли русские леса,
Чуть-чуть подрагивая телом.
Они глядели мне в глаза,
Как человек перед расстрелом….»
Это строки Андрея Вознесенского.
II.
В дни проливных дождей на Дальнем Востоке вначале можно было надеяться, что отступит вода от первой пострадавшей под Благовещенском деревни Ивановки, как отступало наводнение от нашей кузбасской Ивановки Крапивинского района.
У нас вода из Томи, захлестнув речушку Заломную, разливалась так обильно и широко, что приходилось ездить на лодках. И даже рыбачили на луговине.
Правда, паводок в нашей области еще только намечался, а уж губернатор, собрав районных управленцев, распекал их авансом.
« Ну что вы творите? Если зевнете, мостов не будет, домов не будет….»
После обильных снегопадов зимы 13-го года и весенних ливней, превышавших месячные нормы, конечно, стоило ожидать опасных паводков. Паводки на Дальнем Востоке превзошли все ожидания, началось невиданное по масштабу наводнение. Поднявшаяся из Амура вода заливала город за городом, сотни населенных пунктов, тысячи домов…. Я вспомнила: там Сковородино, где родился муж, это город Амурской области.
Спасатели, солдаты, добровольцы, часами стояли в воде по пояс, укрепляли дамбы, выносили из жилищ людей, эвакуировали их в пункты временного проживания, детей отправляли в лагеря и санатории. В Благовещенск, Хабаровск, Комсомольск-на-Амуре, Еврейскую автономию летели самолеты с гуманитарной помощью. Актеры собирали средства детского питания. Кто-то из фермеров готовил отправить картошку. Женщины, как в годы войны, вязали для пострадавших теплые вещи: скоро зима.
Телевидение давало скупые сводки и снятые с верхней точки панорамы затопления, а в общем-то на всех его каналах продолжала бушевать стихия развлекательных и отвлекающих от серьезных проблем шоу, криминальных боевиков, сериалов, плодящихся, как саранча, и прочих радостей обывательского комфорта.
29-го сентября единственный из всех каналов, Первый, проявил гражданскую совесть. Был организован марафон, и весь день шла акция сбора денежных средств для дальневосточников.
« Не знаю, где моя беда, а где чужая», – писал когда-то Игорь Киселев.
Даже в эти трагические дни либералы, эти назойливые осенние мухи, продолжали жужжать свое обычное – каждый сам за себя.
Русофоб и глобалист, проживающий в Америке, с красноречивой фамилией Злобин, появился в Соловьевском «Поединке», призывая отказаться от вечных поисков справедливости.
Я готовилась выключить телевизор, заполненный гламурными речами о «человеке во главе угла», но услышала, что Злобин цитирует Тютчева.
Как и следовало ожидать, в строках Федора Тютчева он увидел только то, что выгодно было ему самому.
Тютчев, мой великий земляк, – один из самых прекрасных русских поэтов. Его бессмертное имя недавно упоминали, посещая Брянск, соратники Изборского клуба, созданного по инициативе писателя Александра Проханова. На Брянщине в этом году было организовано аналитическое ядро прохановского сообщества литераторов, политологов, историков, культурологов, экономистов, философов.
« Аналитический центр «Копье Пересвета» есть интеллектуальное оружие государственников, патриотов, дающих отпор врагам на пространстве смыслов, – сообщал Александр Проханов, – Брянская область – край древнерусских богатырей и партизан, родина Тютчева и Пересвета….»
Обычно в ноябре брянцы собираются на традиционный праздник в честь дня рождения Федора Ивановича Тютчева в музее-заповеднике Овстуга.
« Есть в осени первоначальной
Короткая, но дивная пора.
Весь день стоит как бы хрустальный,
И лучезарны вечера….»
Музыка тютчевских строк – вечная ностальгия. Она уносит меня в Овстуг, где когда-то жили мои крестьянские предки.
Там я бывала не раз. И в парке стояла возле старого пруда, где растут ракиты и липы, и возле тополя-великана на краю оврага и конечно в деревне, у домов над оврагом.
« Эти бедные селенья,
Эта скудная природа –
Край родной долготерпенья,
Край ты русского народа!
Не поймет и не заметит
Гордый взор иноплеменный,
Что сквозит и тайно светит
В красоте твоей смиренной….»
И в Германии Тютчев работал, и в Италии бывал, и во Франции, но пишет ли о зеленеющих нивах или о холодной осени, о грохоте летних бурь или о лесах, околдованных «чародейскою Зимою» – во всем щемящая нежность к родному краю.
Лирик и философ, он видит в природе загадку нашего с нею родства, но и – «разлад мы с нею сознаем….»
Тютчева высоко ценили Жуковский и Пушкин. Некрасов относил его стихотворения к немногим блестящим явлениям в области русской поэзии. Лев Толстой признавался: «…Просто обомлел от величины его творческого таланта….» А в наши дни, когда наступает юбилейная дата 200-летие со дня рождения великого художника слова, у наших СМИ отшибает память. Не секрет, что в немилости у рашенцев-либералов с их «гордым иноплеменным взором» славянофил Федор Тютчев, считавший Россию мощным противовесом «антихристианскому» Западу.
Тютчев – не единственный в списке «забвения» великих русских имен.
К примеру, сотворен телефильм о Владимире Маяковском, так из него невозможно понять, что Маяковский был поэтом огромного масштаба, а не только любовником мадам Брик.
Спрашиваю у старшеклассников, кто из поэтов писал о кузбасском Новокузнецке – «Здесь будет город-сад»? Не знают. И не виноваты! Опять все то же подлое «забвение», в которое ввергают наших детей и внуков.
«…Я знаю –
город будет,
Я знаю –
саду цвесть,
Когда
такие люди
В стране
в советской
есть!»
В этом-то все и дело. Молчок обо всем лучшем, что было в Советское время!
III.
Однажды я прочла в дневнике Александра Блока слова, которые так часто вспоминаю.
Он писал о том, что сословие высокопоставленной черни, как правило, ищет и находит способы преграды на пути гармонии, хотя могли бы «догадаться изыскать средства для замутнения самих источников гармонии». «А быть может, такие средства уже изыскиваются?» – спрашивал поэт себя и нас.
Такие средства существуют: «забвение» того что выгодно забыть, искажение или фальсификация истинного.
Вот один из примеров.
В период горбачевской гласности литературные критики либерального толка вдруг вспомнили имя участника войны 1812-го, одного из друзей Пушкина – Петра Чаадаева. Его «Философические письма» стали издаваться большими тиражами. Кое-кто из числа «прорабов перестройки», описывая биографию философа Чаадаева, с большим удовольствием отмечал его критическое отношение к истории России и православию. Самодержавию и крепостничеству своей страны он противопоставлял свободу просвещенной Европы. «Сумасшедший» – называли его в кругу приближенных к русскому монарху, когда он отказался от поста флигель-адъютанта при императоре, ушел в отставку и на два года покинул Россию.
«Мой друг, Отчизне посвятим
Души прекрасные порывы!»
Так Пушкин пытался заставить Чаадаева задуматься в те дни, когда тот приписывал славянофилам «квасной патриотизм».
Герой Отечественной войны отрекся от своей Родины! – какой выгодный довод в пользу либеральных глобалистов! Какая находка для ненавистников России!
Нет, господа либералы, Петр Чаадаев не забывал стихотворное послание своего друга с его отчаянным призывом – «Товарищ, верь…».
После гибели Пушкина он напишет в своей «Антологии сумасшедшего»: «Может быть преувеличением было опечалиться хотя бы на минуту за судьбу народа, из недр которого вышли могучая натура Петра Великого и грациозный гений Пушкина…»
Убедиться в существовании средств замутнения источника несложно, если познакомиться с последними опусами по истории.
И явную ложь найдем, и двусмысленные мифы, а еще больше – мутной полуправды-полулжи.
Особенно много откровенной русофобии.
Известный литератор Борис Акунин в своей «Истории российского государства» наделяет «русославян» самыми мерзкими характеристиками. Он считает, что нашим предкам явно не повезло: следовало отдать свое государство под власть хазарского каганата. Может нам стоит после подобного откровения поспорить с известными со школьных лет строками Пушкина о вещем Олеге, который решил «отмстить неразумным хазарам»?!
Вот так и получают наши дети, изучая родную историю, взамен объективных исследований, взамен отечественных традиционных смыслов чужеродные прививки цинизма и толерантности с западным лицемерием двойных стандартов. Систему образования упорно пытаются перевести в образовательные услуги, а политик Константин Боровой предложил создание полноценного учебника истории поручить западным специалистам.
«Мы – великая страна – напоминает режиссер Карен Шахназаров. – У нас своя судьба».
Но чиновники из министерства образования патриотизмом не страдают. Их следующий шаг – разрушительная реформа Российской Академии Наук, в результате которой, степень эффективности научных исследований должны определять чиновники.
Эту акцию лучше всего, пожалуй, обозначил лозунг ученых, вышедших на митинг протеста:
«Не будет на Руси науки,
На четвереньки встанут внуки….»
И вот уже дожили…
Дети сочиняют собственные шоу: измываясь над сверстниками, размещают съемку в социальных сетях.
В Кемерово подростки изобрели развлечение: разгромили на кладбище 73 надгробия.
Выпускник гимназии делится мечтой: «Получу образование, закончу ВУЗ и займу хорошее кресло».
А малыш из детсада на вопрос, кем хочет быть, отвечает: «Миллионером».
Сокращение в учебных программах часов, отпущенных на изучение гуманитарных предметов, замена экзаменов на механический формат ЕГЭ, объявления, по которым можно купить реферат и даже диплом, ведут к дефициту профессионалов. Даешь врачей с фальшивыми дипломами, летчиков, не умеющих грамотно посадить самолет!
Появляются недоучки-инженеры. И падает едва взлетевшая ракета, у которой «датчики угловых скоростей поставлены вверх ногами».
IV.
К сожалению, не могу вспомнить, кто из нынешних мыслителей сказал, что талант – это на Западе, а в России – призвание.
Заглянем в «Словарь русского языка» С.И. Ожегова.
«Талант – выдающиеся, врожденные качества, особые природные данные…. Призвание – склонность к тому или иному делу, жизненное назначение».
Владимир Даль в знаменитом «Толковом словаре живого Великорусского языка» пишет о том, что талант (talanton) имеет еще один смысл: обозначение веса и монеты у греков и римлян. Талант по Далю также – удача, барыш, прибыток». А вот уж призвание – не только «дарование, природное расположение, но и «назначенье, предопределенье». Тогда поищем у Даля смысл слова «предопределять»: «Неизбежное в будущем, провиденье, промысел, судьба. Один Бог предопределяет…».
Судя по тому, что удается узнать об ушедших великих художниках слова, их жизнь-призвание вмещала в себя непостижимый объем духовного богатства, равносильный нескольким жизням. И уходят-сгорают они часто в самом расцвете лет.
Пушкин умер в тридцать восемь лет, Лермонтов – в двадцать семь. Есенин – в тридцать. Маяковский – в тридцать семь. Блок – в возрасте сорока одного, Киселев – сорока восьми лет….
«Что такое поэт? Человек, который пишет стихи? Нет, конечно. Поэт – это носитель ритма», – так считал Александр Блок. Он ощущал «два времени, два пространства – одно историческое, другое – неисчислимое ,музыкальное…». Понятие гармонии для него – космическая сущность, которой подчиняется жизнь любой стихии – природной или революционной.
И Блок понимал закономерность Октябрьской революции. Родовой дворянин, он не сокрушался о разоренном имении, Россию не покинул, потому что принадлежал к тем гениальным призванным, кому Богом дана исключительная особенность души: подниматься над самим собой, над собственными обидами, тревогами, невзгодами.
Каждому времени – свой художник слова.
Сын погибшего под Сталинградом фронтовика писатель-публицист Александр Проханов побывал на баррикадах 93-го и во многих горячих точках. Он одарен ощущением синтеза времен. Его реализм усложнен необычностью сочетаний натурализма и ярких символов. Стиль – импровизация в свободном полете мысли, плазменный метафоризм, непредсказуемость.
Во времена постмодерна, когда выворачиваются наизнанку традиция и новизна, уравниваются черное и белое, добро и зло, когда закон оправдывает мерзость грехопадения, тогда как вызов «инфернальному воинству» рождается художник-максималист, идеолог и борец, способный вести за собой активных защитников справедливости.
«Я художник, следовательно, не либерал», – говорил Александр Блок.
«… Уродство, инфернальность, русский ад 90-х», – определял неолиберализм Александр Проханов.
V.
Томский искусствовед Ирина Евтихиева рассказала, как деревянные дома – шедевры старины частенько поджигают те, кто хочет освободить место для реализации своих коммерческих проектов или шикарных коттеджей.
Рыночная психология! Природа – товар, культурно-исторические ценности – товар.
В начале 70-х мы с кинорежиссером Юрием Светлаковым ходили по улицам нашего Мариинска, чтобы запечатлеть для потомков памятники деревянного зодчества. Отчаянно пытались сделать все для спасения тех, что были обречены на снос. Чтобы убедить местных чиновников в исторической ценности этих домов, приходилось обращаться за поддержкой к известному специалисту по старинной архитектуре Сибири профессору Ащепкову.
Помогал нам по-своему Игорь Киселев, создавая поэтический портрет Мариинска:
«… Этот город – как цветок деревянный
На закате деревянного лета…»
Литературный критик назвал Игоря Киселева «последним романтиком».
Может быть, точнее было бы сказать: один из последних романтиков, ведь романтиков немало и в наш прагматический век.
В определенном смысле романтиками можно, к примеру, назвать и тех, кто отправляется на необитаемый остров и в сложных условиях закаляет силу воли и жизненную стойкость.
А если наши романтики подписывали контракт и знают, что в любом уголке острова за ними следит глаз видеокамеры? Ведь испытания, порой довольно неприятные и даже унизительные, предлагаемые им, расписаны в сценарии. И пребывание в экзотических условиях задумано как шоу для телезрителей под названием «Последний герой».
Участник шоу – тот , который станет этим самым «последним», чья сила, ловкость, смелость, иногда и то, что мы называем ушлостью, помогут добраться в конкурентной борьбе до финала, а финал – это желанная сумма в три миллиона.
В процессе достижения цели, любой наш романтик (или прагматик?) готов прибегнуть к способам, нещадящим товарищей. Побеждать, как сказала одна из проигравших и явно разочарованная, можно «зубами, когтями, любой ценой…».
Увлекательное шоу «Последний герой» и его подобие на НТВ под названием «Остров», сопровождаемое рекламой «Каждый за себя, все против всех» – что же это, если не украшенный приключенческой экзотикой завет «лихих 90-х», явно противоположный еще недавно такому близкому – «Один за всех, и все за одного»?
VI.
Хрустальные дни тютчевского «бабьего лета» что-то слишком быстро сменились непогодой.
Из уличного тумана в форточку влетела обессиленная бабочка. Согрелась, раскрыла живописную красу своих крыльев, но вскоре опять сложила крылышки, уснула навсегда.
Впервые я обратила внимание на обратную – траурного цвета – сторону крыльев махаона. Малый символ контрастов в природе, в жизни. Загадочная перекличка судьбы живых творений природы и человека. И снова Тютчев:
«Мотылька полет незримый
Слышен в воздухе ночном.
Час тоски невыразимой!
Все во мне, и я во всем!»
В этом году в Сибири едва ли не теплее, чем в Брянске, плюсовая температура, дожди. Небо плотно затянуто серым, света в комнате так мало, что в середине дня включаешь электричество.
В пасмурную погоду собеседник одинокому – телеэкран.
А мне, журналистке телевидения с приличным стажем, все чаще приходится гасить «голубой экран», с которым я когда-то сроднилась. Обидно видеть деградацию телевидения – агрессию боевиков, наспех сработанные сериалы, слащавый гламур попсы с одними и теми же звездами и звездочками, убогую мистику, малаховские шоу, построенные с расчетом на нездоровое любопытство к чужим страданиям и болезням.
Но трудно бывает отделаться от профессиональной привычки анализировать, творчество сценаристов, режиссуры, психологию ведущих, операторскую композицию кадра и, радуясь мастерству одних актеров, удивляться лицедейской всеядности других.
Особенно грустно сравнивать живые результаты вчерашнего и сегодняшнего образования.
Вот девушка в программе «Давай поженимся» рассказывает о мечте стать режиссером комедийного фильма, а комедией оборачивается ее диалог с ведущей.
– И вот они едут, эти ребята…
– Куда? На БАМ?
– Ну да, конечно, бам-бум, бам-бум!
– Простите, но БАМ – это Байкало-Амурская Магистраль….
В зале хохот, а девушка нисколько не смущена своим невежеством.
Пытаюсь представить себе молоденькой на месте невесты, в платье от знаменитого модельера, с пухлыми силиконовыми губами. Говорю, что хочу все и сразу: состоятельного жениха с московской квартирой, яхту, виллу на Лазурном берегу. Дети подождут, семейные заботы тоже не для меня.
Уверена, что один из трех женихов откажется от знакомства со мной, а это будет тот, единственный….
А если моего мужа представить на месте популярного и самовлюбленного актера, который свои эротические желания и даже роды жены превращает в шоу? Тогда от него откажусь я.
Так же, как мне, к счастью, не бывать на месте девушки, мечтающей о красивой жизни, так и моего мужа невозможно представить подобным Никите Джигурде.
Цепи, кольца, волосы до пояса, бешеный взгляд, хриплый голос…. «Я принадлежу себе! Я космический принц!». Он играет на сцене, игра – стиль его жизни, он хочет не быть, а казаться.
Но при всех «перфомансах» Джигурды вряд ли можно было бы увидеть его в компании с обитателями «Дома -2», услышать то, что можно услышать там:
– Отвали! Да пошел ты на хрен, чтобы я ради тебя в чем-то себя ограничивала!
– Это вообще не круто с ним спать.
– Ты на кого повелся, блин?!!
Впрочем, разногласия отцов и детей консерваторов и «крутых» – вечный поединок.
Но поединок сегодняшнего дня, как предполагает его телеведущий, нуждается в третейском судье.
Может быть, выбрать того, кто бесспорно уважаем и старшим и молодым поколением?
Высоцкий!
Он не будет категоричным к причудам Джигурды, с любопытством и с улыбкой посмотрит он на парня, с ног до головы украшенного татуировкой, как первобытный предок, на женщину с силиконом. И вместо упреков и наставлений тусовщикам «Дома-2», расскажет им о себе:
« Я дышу, и, значит, я люблю,
Я люблю, и, значит, я живу…»
Поэт заставит и меня забыть хотя бы на какое-то время об изнанке нынешней жизни, подобной обратной, черной стороне крыльев махаона. И я опять с радостью, смешанной с суеверной тревогой, свойственной, наверное, всем матерям и бабушкам, буду удивляться обилию юной красоты на улицах и на телеэкране. А многолетняя преданность искусству во всех его проявлениях опять заставит верить и в щедрость божественной природы и в предсказание Достоевского. Хорошо, если он был прав и красота спасет наш несовершенный мир.
Красота – это, пожалуй, только обещание. Но юношество XXI века заметно и в творчестве – литературном, сценическом, вокальном, пластическом.
Я готова также, как публика в зале, неистово аплодировать фигуристам, рисующим на льду ритмы музыки Моцарта, гордого испанского «Фламенко» и лихой русской пляски, а также девушке, исполнившей старинный романс, который когда-то мне пела бабушка, и, конечно же, обладающему красотой и силой голоса белорусу Сергею Волчкову который возвращает меня и многих других в наше далекое прошлое, озвученное самым великим признанием в любви – « Я люблю тебя, жизнь…»
Те чьи предки были талантливы в трудовых свершениях, все чаще уходят, убегают, попросту прячутся от насущных проблем и работ, но ищут и находят себя в призваниях творческого счастья. Чуть не сказала – в креативе...
И не скажу. Во-первых, смущает двусмысленность перевода с латинского: creatura – «создание, творение», но и – «ставленник влиятельного лица, послушный исполнитель воли своего покровителя».
Стоит понять наконец, что же зажигают (или поджигают) те, кто величают себя «креативным классом».
VII.
– Ты креативно мыслишь
– А где твой креатив?
Те, кого включает в свой состав «креативный класс», успешны, амбициозны, часто весьма эффективны в работе и эпатажны в образе жизни – социальном и семейном кругу.
Одни из них добираются до вершины благополучия собственными усилиями, других содержат состоятельные родичи.
С неолибералами, презирающими советское прошлое, креативников объединяет пространный идеал свободы.
Понятие свободы у них подобно сочинению, списанному (содранному, говоря языком детства) у отличников-глобалистов. Родина? – не знаю такой, живу, где мне кайфово. Семья? Лучше без брачных документов. Книга? Лишний предмет, есть море сетевой информации. Классика драматургии? Смешно, живем в эпоху постмодерна: что хочу, то и ворочу.
Известно более точное определение политолога Бориса Кагарлицкого.
«… Главное производство креативного класса это его собственный образ жизни, его вкусы, пристрастия и развлечения. Важнейшая функция состоит в эстетизации потребления и создания новых моделей потребительского поведения, достойных, образованного класса…».
Более кратко о креативном классе Борис Кагарлицкий сказал:
«Он вообще ничего не может всерьез».
Да , но какие претензии! Как зажигают-поджигают на Болотной!
VIII.
Ветераны телевидения приглашены в университет на встречу с будущими журналистами.
Одна из девушек спрашивает, как ухитрялась я, будучи ведущей, достойно, выглядеть на экране при всем известном дефиците одежды в советское время.
Объясняю: в киоске – недорогой журнал мод, в магазине «Ткани» был прекрасный выбор, в ателье, где смешные по нынешним временам цены, заказываю любой «прикид»
Убедил ли мой ответ? Вряд ли. Девушка видела фильм, в котором Лия Ахеджакова талантливо изображала безвкусицу неженственной особы советского времени.
«… Ведь как вы ходите! Уму непостижимо! Вся скукожится, в узел завяжется, как старый, рваный башмак, и вот чешет…».
Недавно на экране, в малаховском шоу можно было видеть цветник нынешних звезд, одетых со всеми изысками моды. Приглашена была в круг нашей элиты одна из самых любимых актрис – Барбара Брыльска.
Гладко причесана, одета почти по-домашнему, польская красавица удивлена: «Я не понимаю, зачем меня сюда пригласили…. Я хочу, чтоб меня увидели такой, какая я есть…».
Предложение модельеров сшить для нее все, что она пожелает, актриса решительно отклонила: « Не на-до!».
Красота и скромность. Женственность и интеллигентность. Какая редкостная гармония!
Нельзя не признать: в советское время вынужденные жить в скромном достатке, многие из нас, женщин, выглядели если не совсем уж «рваными башмаками», то и не слишком элегантными. Не было изобилия бутиков, как и огромного выбора продуктов. Правда, колбаса нашего времени не была суррогатом, семге не придавали аппетитный вид художнички – коммерсанты, а скромность нашего житья-бытья государство компенсировало бесплатной учебой, бесплатной медициной, бесплатными квартирами.
Стало быть, от советской суперскромности повернули в обратную сторону, от содержания – к форме? И тогда стоит надеяться, что придет и равновесие – гармония содержания и формы как новая ступень развития?
Хочется верить. Но у меня перед глазами девушка, которой довелось родиться на заре перестройки.
Это та, которую родители, школа, книги еще успели зарядить духовной красотой. Она и от природы хороша, грацией не уступит Наталье Николаевне Пушкиной.
Но это незащищенная душа.
Таким, как она, сиротливо в мире, где правит хищное начало.
Расстаться с внутренним багажом – любовью к природе, ребенку, поэзии – она не сможет. Как защитить то, что ранимо?
Когда она была ребенком, свои печали и обиды превращала в рисунки. Зубастые драконы в ее альбоме – детские стрессы. Цветы и птицы – радости и мечты.
Так фантазировала когда-то и я.
Детство военных лет не знало альбомов, красок. Но воображение умеет рисовать в своих невесомых пространствах.
Когда, наконец, появятся цветные карандаши и акварель, можно перенести впечатления и грезы на бумагу. Линии и цвет непонятным образом перерождаются в слова. Потом уже не можешь расстаться с подобным способом размышлений на бумаге, несмотря на более совершенные, технические средства письма.
У тебя, моя красавица, есть интернет. Наверное, он помогает отвлечься от грустного настроения. Только стоит ли грустить? Не сомневайся: ты – идеал любого достойного мужчины. Подобных тебе боготворят лучшие из поэтов. Ты, конечно же, помнишь, что сказал Александр Сергеевич: «Печаль моя светла…».
Разве не так и у тебя?
IX.
Кажется никто не помнит такой затяжной и теплой осени. Тротуары побелели, и крупные пушистые хлопья порхали всего-то за шесть дней до декабря. И снова плюсовая температура.
«А снег идет, а снег идет…». Давно уже автор слов этой любимой многими песни сменил Россию на Америку. А теперь, исповедуясь литературному критику и такому же эмигранту, с покорной грустью намекал на то, как лично ему повезло жить в неудобное времечко: «Это моя эпоха, что делать, другой у меня нет…».
А вот поэта Николая Добронравова и композитора Людмилу Пахмутову зал приветствует стоя, потому что они благодарили свое время, прославляли свою Родину, стихами и музыкой утверждали и защищали советские идеалы.
Так же стоя аплодировали детскому хору, исполнявшему советские песни, члены жюри телешоу под названием «Повтори»: «Спасибо за возвращенное детство». «Хорошее было детство с такими песнями…».
«Нетленки! – признается о советских песнях один из молодых. – Смысл, искренность, чистота!».
Столь же ярким и жизнеутверждающим смыслом наполнены шедевры советского кино. Когда корреспондент «Комсомольской правды» спрашивал о них мнение Леонида Якубовича, ведущий капитал-шоу вдруг признался в ностальгии: «Лично мне хочется обратно. Тогда была система координат, правила игры, стабильность. Сегодня вопрос только один: сколько ты стоишь? Неважно, кто ты – хороший человек или поддонок. Получается, все и всех можно купить…».
Рыночная психология!
Она подчиняет себе и смыслы и стиль жизни, перекраивает совесть, перекрашивает даже речь, придавая ей коммерческую весомость. «Вы хорошо упакованы», – приветствует женщину известный модельер. Затем он своеобразно рекламирует свою продукцию: «Мы не одежду продаем, мы продаем мечту…».
Щегольнуть подобными образами речи или модной (вау!) американщиной, это еще не самое плохое. Хуже, что родная речь все больше скудеет, блекнет.
Свою озабоченность падением культуры разговорного языка, массовым упадком интереса к книге в нашей, когда-то самой читающей стране, выражает президент России. И, тем более, удивляет признание профессора – слависта Рене Герра:
«… Я на всю жизнь заразился любовью к русскому языку. Я француз, но я горд тем, что прикоснулся к великой русской литературе…».
Мир книги, который столетиями питал, обогащал, облагораживал нашу речь, активно вытесняется технологическим процессом.
Стремительные успехи электроники, охватившей виртуальностью весь мир, успехи нанотехнологий и самых утонченных технических средств сопровождаются фанатизмом.
В медицину, породнившуюся с биоинженерией, вкладывают огромные деньги. Цель? Футуролог Максим Калашников пишет: «Создание новой расы долго или вечно живущих господ. Причем раса господ, эдаких кощеев бессмертных, перестанет быть людьми в чистом виде. Они, скорее всего, превратятся не в биороботов, а в описанных фантастами киборгов…».
Если вы побывали в музее восковых фигур, вам нетрудно представить себе жутковатый взгляд, каким смотрит механический Аватар на своего создателя, основавшего корпорацию «Бессмертие».
Журналиста интересует, как сможет искусственное создание испытывать эмоции, доступному живому. Странный вопрос! Можно стимулировать определенные участки электронного мозга. Как у подопытных крыс.
Реалии техногенного века? Вызов Всевышнему?
Святейший патриарх Кирилл с горечью признается: «Трагедия современного человечества в том, что оно почувствовало силу технических достижений, и для многих Бог перестал быть нужным…».
Но к счастью и среди ученых, немало признавших бессилие науки перед гармонией Высших сил.
Церковью канонизирован и назван Святителем Лукой красноярский хирург-гуманист XX века Войно-Ясенецкий.
Знаменитый исследователь Наталья Бехтерева, всю жизнь посвятившая изучению физиологии мозга, была уверенна в реальном существовании души и молилась ежедневно, утром и вечером.
Моя подруга, хирург Нина Степановна Дианова призналась, что ни разу не приступила к операции без обращения к Всевышнему: «Господи, благослови!»
Ни гений ученого, ни прозрение мистика не в силах вникнуть в смысл простого библейского изречения: «Вначале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог».
Телеведущий Владимир Соловьев в беседе с писателем Александром Прохановым поделился своим ощущением: «Русская душа в слове».
Федор Тютчев, кажется, не согласен: «Мысль изреченная есть ложь». Его вывод печален: «Silentium!» – молчание.
X.
Морозы явились в канун Рождества, и я с удовольствием разглядываю на окнах зимнее художество.
Жаль, что маленький Данилка далек от меня. Хотелось бы спросить у него, побывавшего с мамой в Таиланде, похожи ли пальмы из снежных кристаллов на те, что он видел у теплого моря. Мы бы вместе с ним удивлялись хитрой повадке художницы Зимы копировать в своих холодных пейзажах живые картины летного цветения.
Мой дорогой мальчишка живет в квартире с окнами европейского образца, на этих окнах Зима еще не научилась рисовать.
В праздничные дни Данилка не ходит в детсад, и ему разрешено дольше обычного играть в компьютерные войнушки, сражаться танками «хороших» с танками «плохих».
Он любит компьютерные игры, как любят их все дети. И мама, и бабушка, и дедушка Данилы общаются с Интернетом, и это их работа. К счастью они из тех, кто еще не расстался с книгой.
Между тем, цифровые технологии победили книгу. Победили так же бесспорно, коварно и беспощадно, как мировой Капитал – Советскую страну.
Книга все чаще становится лишним предметом. Запросто выбрасывают ее на помойку вместе с бытовыми отходами, ведь компьютер – не только мощный источник информации, но при желании может быть виртуальным подобием книги.
Победитель торжествует. Таившаяся в глубинах материи и пойманная физиками божественная математика мироустройства вырвалась на свободу, стала самодостаточной, и теперь виртуальная реальность – беспримерный способ любого вида связи и незаменимый помощник глобализации. Она одновременно и друг и враг: оборотень.
Общаться с этим неизбежным средством цивилизации XXI века или обороняться от этого, легко заселяющего твою жизнь незваного гостя, можно только древнейшим оружием духовного иммунитета. А это простые традиционные средства – природа, книга, вероучение.
Об этой психологической зависимости нового вида предупреждал в Рождественском телеинтервью патриарх Кирилл. Он говорил о том, что виртуальное нашествие грозит «порабощением сознания, порабощением воли», о том что «мы погружаемся в Королевство Кривых Зеркал».
У меня неспокойно на душе. Даже если Данилка садится рисовать, компьютер, которому, наверное, нравится маленький дружок, подсказывает ему свои механические образы.
«…Речка Вилюйка то прячется в кустах, то бормочет на перекатах, переливая свое серебро, то глухим и таинственным омутом подступает прямо к тайге…»
Описанная в повести Геннадия Естамонова Вилюйка – это таежная Заломная, огибающая деревню Ивановку и впадающая в Томь.
Инженер-химик по профессии, писатель по призванию, Геннадий был заядлым рыбаком. Вдоль и поперек исходил берега Заломной и не хуже любого речника освоил сложные перекаты Томи.
В очерках о малых реках Кузбасса он попытался защитить, как мог, все те места, где провел большую часть жизни.
«… Природа – открытый дом. Заходи, будь гостем, все в твоем распоряжении. Зачем же превращать этот дом в хлев?»
Геннадий воспитывался в детдоме.
«…Знаем лес как свою собственную парту в классе. На десятки километров вокруг все исхожено, изучено, излазано…. А хорош ли лес? Наверное хорош. Лес не оставит, не обидит нас…. Когда-то в Верхотомке был хороший кедрач. Повывели. Воду пить из Томи в районе деревни нельзя. Чесноковку, впадающую в Томь в районе Верхотомки, сгубили…. Стою на мосту через Чесноковку. Мне кажется – там, за забором с колючей проволокой, плачет мое собственное детство….»
Земля живая. Дышит. Ученые записывали подобные голосам и стонам низкочастотные шумы ее чрева.
Страдая от нашей жестокости, Земля не раз отвечала грозными предупреждениями. Не об этом ли писал поэт Игорь Киселев?
« Все тревожней человеку стало
Ждать, откуда свалится беда.
Наводненья, оползни, обвалы,
Зной, землетрясенья, холода….»
Летом 2013- го жители Ивановки вместе с соседями ближайших деревень Крапивинского района обратились к губернатору с коллективным письмом, сообщая, что ооо «Ривер» посягает на экологическое здоровье ближайших к ним рек и тайги, предполагая начать строительство угольного разреза на берегу Томи, в пойме рек Грязной и Заломной.
Площадь работ , казалось бы, не слишком велика, да ведь на этой территории кроме обычной флоры произрастает кедрач, пять с половиной тысяч кубометров. Десятки лет требуются на восстановление этой драгоценнейщей из хвойных пород. В таежине обитают лось и соболь, гнездятся цапля, глухарь и редчайший в этих местах черный аист.
Строительство погубит две таежные речки, а они питаются родниками и несут свою чистейшую воду в Томь. В малых реках обитают и нерестятся сибирская форель-хариус и наша царь-рыба таймень.
Строительство, задуманное «Ривьером», повлечет за собой не только локальное уничтожение тайги, но еще и вырубки по трассе будущей дороги, по которой повезут уголь и гравий.
Нетрудно представить себе масштаб этого бизнес-проекта в нашей области, далеко не бедной угольными ресурсами. Стоит крепко задуматься...
« Стояли русские леса,
Чуть-чуть подрагивая телом.
Они глядели мне в глаза,
Как человек перед расстрелом….»
Это строки Андрея Вознесенского.
II.
В дни проливных дождей на Дальнем Востоке вначале можно было надеяться, что отступит вода от первой пострадавшей под Благовещенском деревни Ивановки, как отступало наводнение от нашей кузбасской Ивановки Крапивинского района.
У нас вода из Томи, захлестнув речушку Заломную, разливалась так обильно и широко, что приходилось ездить на лодках. И даже рыбачили на луговине.
Правда, паводок в нашей области еще только намечался, а уж губернатор, собрав районных управленцев, распекал их авансом.
« Ну что вы творите? Если зевнете, мостов не будет, домов не будет….»
После обильных снегопадов зимы 13-го года и весенних ливней, превышавших месячные нормы, конечно, стоило ожидать опасных паводков. Паводки на Дальнем Востоке превзошли все ожидания, началось невиданное по масштабу наводнение. Поднявшаяся из Амура вода заливала город за городом, сотни населенных пунктов, тысячи домов…. Я вспомнила: там Сковородино, где родился муж, это город Амурской области.
Спасатели, солдаты, добровольцы, часами стояли в воде по пояс, укрепляли дамбы, выносили из жилищ людей, эвакуировали их в пункты временного проживания, детей отправляли в лагеря и санатории. В Благовещенск, Хабаровск, Комсомольск-на-Амуре, Еврейскую автономию летели самолеты с гуманитарной помощью. Актеры собирали средства детского питания. Кто-то из фермеров готовил отправить картошку. Женщины, как в годы войны, вязали для пострадавших теплые вещи: скоро зима.
Телевидение давало скупые сводки и снятые с верхней точки панорамы затопления, а в общем-то на всех его каналах продолжала бушевать стихия развлекательных и отвлекающих от серьезных проблем шоу, криминальных боевиков, сериалов, плодящихся, как саранча, и прочих радостей обывательского комфорта.
29-го сентября единственный из всех каналов, Первый, проявил гражданскую совесть. Был организован марафон, и весь день шла акция сбора денежных средств для дальневосточников.
« Не знаю, где моя беда, а где чужая», – писал когда-то Игорь Киселев.
Даже в эти трагические дни либералы, эти назойливые осенние мухи, продолжали жужжать свое обычное – каждый сам за себя.
Русофоб и глобалист, проживающий в Америке, с красноречивой фамилией Злобин, появился в Соловьевском «Поединке», призывая отказаться от вечных поисков справедливости.
Я готовилась выключить телевизор, заполненный гламурными речами о «человеке во главе угла», но услышала, что Злобин цитирует Тютчева.
Как и следовало ожидать, в строках Федора Тютчева он увидел только то, что выгодно было ему самому.
Тютчев, мой великий земляк, – один из самых прекрасных русских поэтов. Его бессмертное имя недавно упоминали, посещая Брянск, соратники Изборского клуба, созданного по инициативе писателя Александра Проханова. На Брянщине в этом году было организовано аналитическое ядро прохановского сообщества литераторов, политологов, историков, культурологов, экономистов, философов.
« Аналитический центр «Копье Пересвета» есть интеллектуальное оружие государственников, патриотов, дающих отпор врагам на пространстве смыслов, – сообщал Александр Проханов, – Брянская область – край древнерусских богатырей и партизан, родина Тютчева и Пересвета….»
Обычно в ноябре брянцы собираются на традиционный праздник в честь дня рождения Федора Ивановича Тютчева в музее-заповеднике Овстуга.
« Есть в осени первоначальной
Короткая, но дивная пора.
Весь день стоит как бы хрустальный,
И лучезарны вечера….»
Музыка тютчевских строк – вечная ностальгия. Она уносит меня в Овстуг, где когда-то жили мои крестьянские предки.
Там я бывала не раз. И в парке стояла возле старого пруда, где растут ракиты и липы, и возле тополя-великана на краю оврага и конечно в деревне, у домов над оврагом.
« Эти бедные селенья,
Эта скудная природа –
Край родной долготерпенья,
Край ты русского народа!
Не поймет и не заметит
Гордый взор иноплеменный,
Что сквозит и тайно светит
В красоте твоей смиренной….»
И в Германии Тютчев работал, и в Италии бывал, и во Франции, но пишет ли о зеленеющих нивах или о холодной осени, о грохоте летних бурь или о лесах, околдованных «чародейскою Зимою» – во всем щемящая нежность к родному краю.
Лирик и философ, он видит в природе загадку нашего с нею родства, но и – «разлад мы с нею сознаем….»
Тютчева высоко ценили Жуковский и Пушкин. Некрасов относил его стихотворения к немногим блестящим явлениям в области русской поэзии. Лев Толстой признавался: «…Просто обомлел от величины его творческого таланта….» А в наши дни, когда наступает юбилейная дата 200-летие со дня рождения великого художника слова, у наших СМИ отшибает память. Не секрет, что в немилости у рашенцев-либералов с их «гордым иноплеменным взором» славянофил Федор Тютчев, считавший Россию мощным противовесом «антихристианскому» Западу.
Тютчев – не единственный в списке «забвения» великих русских имен.
К примеру, сотворен телефильм о Владимире Маяковском, так из него невозможно понять, что Маяковский был поэтом огромного масштаба, а не только любовником мадам Брик.
Спрашиваю у старшеклассников, кто из поэтов писал о кузбасском Новокузнецке – «Здесь будет город-сад»? Не знают. И не виноваты! Опять все то же подлое «забвение», в которое ввергают наших детей и внуков.
«…Я знаю –
город будет,
Я знаю –
саду цвесть,
Когда
такие люди
В стране
в советской
есть!»
В этом-то все и дело. Молчок обо всем лучшем, что было в Советское время!
III.
Однажды я прочла в дневнике Александра Блока слова, которые так часто вспоминаю.
Он писал о том, что сословие высокопоставленной черни, как правило, ищет и находит способы преграды на пути гармонии, хотя могли бы «догадаться изыскать средства для замутнения самих источников гармонии». «А быть может, такие средства уже изыскиваются?» – спрашивал поэт себя и нас.
Такие средства существуют: «забвение» того что выгодно забыть, искажение или фальсификация истинного.
Вот один из примеров.
В период горбачевской гласности литературные критики либерального толка вдруг вспомнили имя участника войны 1812-го, одного из друзей Пушкина – Петра Чаадаева. Его «Философические письма» стали издаваться большими тиражами. Кое-кто из числа «прорабов перестройки», описывая биографию философа Чаадаева, с большим удовольствием отмечал его критическое отношение к истории России и православию. Самодержавию и крепостничеству своей страны он противопоставлял свободу просвещенной Европы. «Сумасшедший» – называли его в кругу приближенных к русскому монарху, когда он отказался от поста флигель-адъютанта при императоре, ушел в отставку и на два года покинул Россию.
«Мой друг, Отчизне посвятим
Души прекрасные порывы!»
Так Пушкин пытался заставить Чаадаева задуматься в те дни, когда тот приписывал славянофилам «квасной патриотизм».
Герой Отечественной войны отрекся от своей Родины! – какой выгодный довод в пользу либеральных глобалистов! Какая находка для ненавистников России!
Нет, господа либералы, Петр Чаадаев не забывал стихотворное послание своего друга с его отчаянным призывом – «Товарищ, верь…».
После гибели Пушкина он напишет в своей «Антологии сумасшедшего»: «Может быть преувеличением было опечалиться хотя бы на минуту за судьбу народа, из недр которого вышли могучая натура Петра Великого и грациозный гений Пушкина…»
Убедиться в существовании средств замутнения источника несложно, если познакомиться с последними опусами по истории.
И явную ложь найдем, и двусмысленные мифы, а еще больше – мутной полуправды-полулжи.
Особенно много откровенной русофобии.
Известный литератор Борис Акунин в своей «Истории российского государства» наделяет «русославян» самыми мерзкими характеристиками. Он считает, что нашим предкам явно не повезло: следовало отдать свое государство под власть хазарского каганата. Может нам стоит после подобного откровения поспорить с известными со школьных лет строками Пушкина о вещем Олеге, который решил «отмстить неразумным хазарам»?!
Вот так и получают наши дети, изучая родную историю, взамен объективных исследований, взамен отечественных традиционных смыслов чужеродные прививки цинизма и толерантности с западным лицемерием двойных стандартов. Систему образования упорно пытаются перевести в образовательные услуги, а политик Константин Боровой предложил создание полноценного учебника истории поручить западным специалистам.
«Мы – великая страна – напоминает режиссер Карен Шахназаров. – У нас своя судьба».
Но чиновники из министерства образования патриотизмом не страдают. Их следующий шаг – разрушительная реформа Российской Академии Наук, в результате которой, степень эффективности научных исследований должны определять чиновники.
Эту акцию лучше всего, пожалуй, обозначил лозунг ученых, вышедших на митинг протеста:
«Не будет на Руси науки,
На четвереньки встанут внуки….»
И вот уже дожили…
Дети сочиняют собственные шоу: измываясь над сверстниками, размещают съемку в социальных сетях.
В Кемерово подростки изобрели развлечение: разгромили на кладбище 73 надгробия.
Выпускник гимназии делится мечтой: «Получу образование, закончу ВУЗ и займу хорошее кресло».
А малыш из детсада на вопрос, кем хочет быть, отвечает: «Миллионером».
Сокращение в учебных программах часов, отпущенных на изучение гуманитарных предметов, замена экзаменов на механический формат ЕГЭ, объявления, по которым можно купить реферат и даже диплом, ведут к дефициту профессионалов. Даешь врачей с фальшивыми дипломами, летчиков, не умеющих грамотно посадить самолет!
Появляются недоучки-инженеры. И падает едва взлетевшая ракета, у которой «датчики угловых скоростей поставлены вверх ногами».
IV.
К сожалению, не могу вспомнить, кто из нынешних мыслителей сказал, что талант – это на Западе, а в России – призвание.
Заглянем в «Словарь русского языка» С.И. Ожегова.
«Талант – выдающиеся, врожденные качества, особые природные данные…. Призвание – склонность к тому или иному делу, жизненное назначение».
Владимир Даль в знаменитом «Толковом словаре живого Великорусского языка» пишет о том, что талант (talanton) имеет еще один смысл: обозначение веса и монеты у греков и римлян. Талант по Далю также – удача, барыш, прибыток». А вот уж призвание – не только «дарование, природное расположение, но и «назначенье, предопределенье». Тогда поищем у Даля смысл слова «предопределять»: «Неизбежное в будущем, провиденье, промысел, судьба. Один Бог предопределяет…».
Судя по тому, что удается узнать об ушедших великих художниках слова, их жизнь-призвание вмещала в себя непостижимый объем духовного богатства, равносильный нескольким жизням. И уходят-сгорают они часто в самом расцвете лет.
Пушкин умер в тридцать восемь лет, Лермонтов – в двадцать семь. Есенин – в тридцать. Маяковский – в тридцать семь. Блок – в возрасте сорока одного, Киселев – сорока восьми лет….
«Что такое поэт? Человек, который пишет стихи? Нет, конечно. Поэт – это носитель ритма», – так считал Александр Блок. Он ощущал «два времени, два пространства – одно историческое, другое – неисчислимое ,музыкальное…». Понятие гармонии для него – космическая сущность, которой подчиняется жизнь любой стихии – природной или революционной.
И Блок понимал закономерность Октябрьской революции. Родовой дворянин, он не сокрушался о разоренном имении, Россию не покинул, потому что принадлежал к тем гениальным призванным, кому Богом дана исключительная особенность души: подниматься над самим собой, над собственными обидами, тревогами, невзгодами.
Каждому времени – свой художник слова.
Сын погибшего под Сталинградом фронтовика писатель-публицист Александр Проханов побывал на баррикадах 93-го и во многих горячих точках. Он одарен ощущением синтеза времен. Его реализм усложнен необычностью сочетаний натурализма и ярких символов. Стиль – импровизация в свободном полете мысли, плазменный метафоризм, непредсказуемость.
Во времена постмодерна, когда выворачиваются наизнанку традиция и новизна, уравниваются черное и белое, добро и зло, когда закон оправдывает мерзость грехопадения, тогда как вызов «инфернальному воинству» рождается художник-максималист, идеолог и борец, способный вести за собой активных защитников справедливости.
«Я художник, следовательно, не либерал», – говорил Александр Блок.
«… Уродство, инфернальность, русский ад 90-х», – определял неолиберализм Александр Проханов.
V.
Томский искусствовед Ирина Евтихиева рассказала, как деревянные дома – шедевры старины частенько поджигают те, кто хочет освободить место для реализации своих коммерческих проектов или шикарных коттеджей.
Рыночная психология! Природа – товар, культурно-исторические ценности – товар.
В начале 70-х мы с кинорежиссером Юрием Светлаковым ходили по улицам нашего Мариинска, чтобы запечатлеть для потомков памятники деревянного зодчества. Отчаянно пытались сделать все для спасения тех, что были обречены на снос. Чтобы убедить местных чиновников в исторической ценности этих домов, приходилось обращаться за поддержкой к известному специалисту по старинной архитектуре Сибири профессору Ащепкову.
Помогал нам по-своему Игорь Киселев, создавая поэтический портрет Мариинска:
«… Этот город – как цветок деревянный
На закате деревянного лета…»
Литературный критик назвал Игоря Киселева «последним романтиком».
Может быть, точнее было бы сказать: один из последних романтиков, ведь романтиков немало и в наш прагматический век.
В определенном смысле романтиками можно, к примеру, назвать и тех, кто отправляется на необитаемый остров и в сложных условиях закаляет силу воли и жизненную стойкость.
А если наши романтики подписывали контракт и знают, что в любом уголке острова за ними следит глаз видеокамеры? Ведь испытания, порой довольно неприятные и даже унизительные, предлагаемые им, расписаны в сценарии. И пребывание в экзотических условиях задумано как шоу для телезрителей под названием «Последний герой».
Участник шоу – тот , который станет этим самым «последним», чья сила, ловкость, смелость, иногда и то, что мы называем ушлостью, помогут добраться в конкурентной борьбе до финала, а финал – это желанная сумма в три миллиона.
В процессе достижения цели, любой наш романтик (или прагматик?) готов прибегнуть к способам, нещадящим товарищей. Побеждать, как сказала одна из проигравших и явно разочарованная, можно «зубами, когтями, любой ценой…».
Увлекательное шоу «Последний герой» и его подобие на НТВ под названием «Остров», сопровождаемое рекламой «Каждый за себя, все против всех» – что же это, если не украшенный приключенческой экзотикой завет «лихих 90-х», явно противоположный еще недавно такому близкому – «Один за всех, и все за одного»?
VI.
Хрустальные дни тютчевского «бабьего лета» что-то слишком быстро сменились непогодой.
Из уличного тумана в форточку влетела обессиленная бабочка. Согрелась, раскрыла живописную красу своих крыльев, но вскоре опять сложила крылышки, уснула навсегда.
Впервые я обратила внимание на обратную – траурного цвета – сторону крыльев махаона. Малый символ контрастов в природе, в жизни. Загадочная перекличка судьбы живых творений природы и человека. И снова Тютчев:
«Мотылька полет незримый
Слышен в воздухе ночном.
Час тоски невыразимой!
Все во мне, и я во всем!»
В этом году в Сибири едва ли не теплее, чем в Брянске, плюсовая температура, дожди. Небо плотно затянуто серым, света в комнате так мало, что в середине дня включаешь электричество.
В пасмурную погоду собеседник одинокому – телеэкран.
А мне, журналистке телевидения с приличным стажем, все чаще приходится гасить «голубой экран», с которым я когда-то сроднилась. Обидно видеть деградацию телевидения – агрессию боевиков, наспех сработанные сериалы, слащавый гламур попсы с одними и теми же звездами и звездочками, убогую мистику, малаховские шоу, построенные с расчетом на нездоровое любопытство к чужим страданиям и болезням.
Но трудно бывает отделаться от профессиональной привычки анализировать, творчество сценаристов, режиссуры, психологию ведущих, операторскую композицию кадра и, радуясь мастерству одних актеров, удивляться лицедейской всеядности других.
Особенно грустно сравнивать живые результаты вчерашнего и сегодняшнего образования.
Вот девушка в программе «Давай поженимся» рассказывает о мечте стать режиссером комедийного фильма, а комедией оборачивается ее диалог с ведущей.
– И вот они едут, эти ребята…
– Куда? На БАМ?
– Ну да, конечно, бам-бум, бам-бум!
– Простите, но БАМ – это Байкало-Амурская Магистраль….
В зале хохот, а девушка нисколько не смущена своим невежеством.
Пытаюсь представить себе молоденькой на месте невесты, в платье от знаменитого модельера, с пухлыми силиконовыми губами. Говорю, что хочу все и сразу: состоятельного жениха с московской квартирой, яхту, виллу на Лазурном берегу. Дети подождут, семейные заботы тоже не для меня.
Уверена, что один из трех женихов откажется от знакомства со мной, а это будет тот, единственный….
А если моего мужа представить на месте популярного и самовлюбленного актера, который свои эротические желания и даже роды жены превращает в шоу? Тогда от него откажусь я.
Так же, как мне, к счастью, не бывать на месте девушки, мечтающей о красивой жизни, так и моего мужа невозможно представить подобным Никите Джигурде.
Цепи, кольца, волосы до пояса, бешеный взгляд, хриплый голос…. «Я принадлежу себе! Я космический принц!». Он играет на сцене, игра – стиль его жизни, он хочет не быть, а казаться.
Но при всех «перфомансах» Джигурды вряд ли можно было бы увидеть его в компании с обитателями «Дома -2», услышать то, что можно услышать там:
– Отвали! Да пошел ты на хрен, чтобы я ради тебя в чем-то себя ограничивала!
– Это вообще не круто с ним спать.
– Ты на кого повелся, блин?!!
Впрочем, разногласия отцов и детей консерваторов и «крутых» – вечный поединок.
Но поединок сегодняшнего дня, как предполагает его телеведущий, нуждается в третейском судье.
Может быть, выбрать того, кто бесспорно уважаем и старшим и молодым поколением?
Высоцкий!
Он не будет категоричным к причудам Джигурды, с любопытством и с улыбкой посмотрит он на парня, с ног до головы украшенного татуировкой, как первобытный предок, на женщину с силиконом. И вместо упреков и наставлений тусовщикам «Дома-2», расскажет им о себе:
« Я дышу, и, значит, я люблю,
Я люблю, и, значит, я живу…»
Поэт заставит и меня забыть хотя бы на какое-то время об изнанке нынешней жизни, подобной обратной, черной стороне крыльев махаона. И я опять с радостью, смешанной с суеверной тревогой, свойственной, наверное, всем матерям и бабушкам, буду удивляться обилию юной красоты на улицах и на телеэкране. А многолетняя преданность искусству во всех его проявлениях опять заставит верить и в щедрость божественной природы и в предсказание Достоевского. Хорошо, если он был прав и красота спасет наш несовершенный мир.
Красота – это, пожалуй, только обещание. Но юношество XXI века заметно и в творчестве – литературном, сценическом, вокальном, пластическом.
Я готова также, как публика в зале, неистово аплодировать фигуристам, рисующим на льду ритмы музыки Моцарта, гордого испанского «Фламенко» и лихой русской пляски, а также девушке, исполнившей старинный романс, который когда-то мне пела бабушка, и, конечно же, обладающему красотой и силой голоса белорусу Сергею Волчкову который возвращает меня и многих других в наше далекое прошлое, озвученное самым великим признанием в любви – « Я люблю тебя, жизнь…»
Те чьи предки были талантливы в трудовых свершениях, все чаще уходят, убегают, попросту прячутся от насущных проблем и работ, но ищут и находят себя в призваниях творческого счастья. Чуть не сказала – в креативе...
И не скажу. Во-первых, смущает двусмысленность перевода с латинского: creatura – «создание, творение», но и – «ставленник влиятельного лица, послушный исполнитель воли своего покровителя».
Стоит понять наконец, что же зажигают (или поджигают) те, кто величают себя «креативным классом».
VII.
– Ты креативно мыслишь
– А где твой креатив?
Те, кого включает в свой состав «креативный класс», успешны, амбициозны, часто весьма эффективны в работе и эпатажны в образе жизни – социальном и семейном кругу.
Одни из них добираются до вершины благополучия собственными усилиями, других содержат состоятельные родичи.
С неолибералами, презирающими советское прошлое, креативников объединяет пространный идеал свободы.
Понятие свободы у них подобно сочинению, списанному (содранному, говоря языком детства) у отличников-глобалистов. Родина? – не знаю такой, живу, где мне кайфово. Семья? Лучше без брачных документов. Книга? Лишний предмет, есть море сетевой информации. Классика драматургии? Смешно, живем в эпоху постмодерна: что хочу, то и ворочу.
Известно более точное определение политолога Бориса Кагарлицкого.
«… Главное производство креативного класса это его собственный образ жизни, его вкусы, пристрастия и развлечения. Важнейшая функция состоит в эстетизации потребления и создания новых моделей потребительского поведения, достойных, образованного класса…».
Более кратко о креативном классе Борис Кагарлицкий сказал:
«Он вообще ничего не может всерьез».
Да , но какие претензии! Как зажигают-поджигают на Болотной!
VIII.
Ветераны телевидения приглашены в университет на встречу с будущими журналистами.
Одна из девушек спрашивает, как ухитрялась я, будучи ведущей, достойно, выглядеть на экране при всем известном дефиците одежды в советское время.
Объясняю: в киоске – недорогой журнал мод, в магазине «Ткани» был прекрасный выбор, в ателье, где смешные по нынешним временам цены, заказываю любой «прикид»
Убедил ли мой ответ? Вряд ли. Девушка видела фильм, в котором Лия Ахеджакова талантливо изображала безвкусицу неженственной особы советского времени.
«… Ведь как вы ходите! Уму непостижимо! Вся скукожится, в узел завяжется, как старый, рваный башмак, и вот чешет…».
Недавно на экране, в малаховском шоу можно было видеть цветник нынешних звезд, одетых со всеми изысками моды. Приглашена была в круг нашей элиты одна из самых любимых актрис – Барбара Брыльска.
Гладко причесана, одета почти по-домашнему, польская красавица удивлена: «Я не понимаю, зачем меня сюда пригласили…. Я хочу, чтоб меня увидели такой, какая я есть…».
Предложение модельеров сшить для нее все, что она пожелает, актриса решительно отклонила: « Не на-до!».
Красота и скромность. Женственность и интеллигентность. Какая редкостная гармония!
Нельзя не признать: в советское время вынужденные жить в скромном достатке, многие из нас, женщин, выглядели если не совсем уж «рваными башмаками», то и не слишком элегантными. Не было изобилия бутиков, как и огромного выбора продуктов. Правда, колбаса нашего времени не была суррогатом, семге не придавали аппетитный вид художнички – коммерсанты, а скромность нашего житья-бытья государство компенсировало бесплатной учебой, бесплатной медициной, бесплатными квартирами.
Стало быть, от советской суперскромности повернули в обратную сторону, от содержания – к форме? И тогда стоит надеяться, что придет и равновесие – гармония содержания и формы как новая ступень развития?
Хочется верить. Но у меня перед глазами девушка, которой довелось родиться на заре перестройки.
Это та, которую родители, школа, книги еще успели зарядить духовной красотой. Она и от природы хороша, грацией не уступит Наталье Николаевне Пушкиной.
Но это незащищенная душа.
Таким, как она, сиротливо в мире, где правит хищное начало.
Расстаться с внутренним багажом – любовью к природе, ребенку, поэзии – она не сможет. Как защитить то, что ранимо?
Когда она была ребенком, свои печали и обиды превращала в рисунки. Зубастые драконы в ее альбоме – детские стрессы. Цветы и птицы – радости и мечты.
Так фантазировала когда-то и я.
Детство военных лет не знало альбомов, красок. Но воображение умеет рисовать в своих невесомых пространствах.
Когда, наконец, появятся цветные карандаши и акварель, можно перенести впечатления и грезы на бумагу. Линии и цвет непонятным образом перерождаются в слова. Потом уже не можешь расстаться с подобным способом размышлений на бумаге, несмотря на более совершенные, технические средства письма.
У тебя, моя красавица, есть интернет. Наверное, он помогает отвлечься от грустного настроения. Только стоит ли грустить? Не сомневайся: ты – идеал любого достойного мужчины. Подобных тебе боготворят лучшие из поэтов. Ты, конечно же, помнишь, что сказал Александр Сергеевич: «Печаль моя светла…».
Разве не так и у тебя?
IX.
Кажется никто не помнит такой затяжной и теплой осени. Тротуары побелели, и крупные пушистые хлопья порхали всего-то за шесть дней до декабря. И снова плюсовая температура.
«А снег идет, а снег идет…». Давно уже автор слов этой любимой многими песни сменил Россию на Америку. А теперь, исповедуясь литературному критику и такому же эмигранту, с покорной грустью намекал на то, как лично ему повезло жить в неудобное времечко: «Это моя эпоха, что делать, другой у меня нет…».
А вот поэта Николая Добронравова и композитора Людмилу Пахмутову зал приветствует стоя, потому что они благодарили свое время, прославляли свою Родину, стихами и музыкой утверждали и защищали советские идеалы.
Так же стоя аплодировали детскому хору, исполнявшему советские песни, члены жюри телешоу под названием «Повтори»: «Спасибо за возвращенное детство». «Хорошее было детство с такими песнями…».
«Нетленки! – признается о советских песнях один из молодых. – Смысл, искренность, чистота!».
Столь же ярким и жизнеутверждающим смыслом наполнены шедевры советского кино. Когда корреспондент «Комсомольской правды» спрашивал о них мнение Леонида Якубовича, ведущий капитал-шоу вдруг признался в ностальгии: «Лично мне хочется обратно. Тогда была система координат, правила игры, стабильность. Сегодня вопрос только один: сколько ты стоишь? Неважно, кто ты – хороший человек или поддонок. Получается, все и всех можно купить…».
Рыночная психология!
Она подчиняет себе и смыслы и стиль жизни, перекраивает совесть, перекрашивает даже речь, придавая ей коммерческую весомость. «Вы хорошо упакованы», – приветствует женщину известный модельер. Затем он своеобразно рекламирует свою продукцию: «Мы не одежду продаем, мы продаем мечту…».
Щегольнуть подобными образами речи или модной (вау!) американщиной, это еще не самое плохое. Хуже, что родная речь все больше скудеет, блекнет.
Свою озабоченность падением культуры разговорного языка, массовым упадком интереса к книге в нашей, когда-то самой читающей стране, выражает президент России. И, тем более, удивляет признание профессора – слависта Рене Герра:
«… Я на всю жизнь заразился любовью к русскому языку. Я француз, но я горд тем, что прикоснулся к великой русской литературе…».
Мир книги, который столетиями питал, обогащал, облагораживал нашу речь, активно вытесняется технологическим процессом.
Стремительные успехи электроники, охватившей виртуальностью весь мир, успехи нанотехнологий и самых утонченных технических средств сопровождаются фанатизмом.
В медицину, породнившуюся с биоинженерией, вкладывают огромные деньги. Цель? Футуролог Максим Калашников пишет: «Создание новой расы долго или вечно живущих господ. Причем раса господ, эдаких кощеев бессмертных, перестанет быть людьми в чистом виде. Они, скорее всего, превратятся не в биороботов, а в описанных фантастами киборгов…».
Если вы побывали в музее восковых фигур, вам нетрудно представить себе жутковатый взгляд, каким смотрит механический Аватар на своего создателя, основавшего корпорацию «Бессмертие».
Журналиста интересует, как сможет искусственное создание испытывать эмоции, доступному живому. Странный вопрос! Можно стимулировать определенные участки электронного мозга. Как у подопытных крыс.
Реалии техногенного века? Вызов Всевышнему?
Святейший патриарх Кирилл с горечью признается: «Трагедия современного человечества в том, что оно почувствовало силу технических достижений, и для многих Бог перестал быть нужным…».
Но к счастью и среди ученых, немало признавших бессилие науки перед гармонией Высших сил.
Церковью канонизирован и назван Святителем Лукой красноярский хирург-гуманист XX века Войно-Ясенецкий.
Знаменитый исследователь Наталья Бехтерева, всю жизнь посвятившая изучению физиологии мозга, была уверенна в реальном существовании души и молилась ежедневно, утром и вечером.
Моя подруга, хирург Нина Степановна Дианова призналась, что ни разу не приступила к операции без обращения к Всевышнему: «Господи, благослови!»
Ни гений ученого, ни прозрение мистика не в силах вникнуть в смысл простого библейского изречения: «Вначале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог».
Телеведущий Владимир Соловьев в беседе с писателем Александром Прохановым поделился своим ощущением: «Русская душа в слове».
Федор Тютчев, кажется, не согласен: «Мысль изреченная есть ложь». Его вывод печален: «Silentium!» – молчание.
X.
Морозы явились в канун Рождества, и я с удовольствием разглядываю на окнах зимнее художество.
Жаль, что маленький Данилка далек от меня. Хотелось бы спросить у него, побывавшего с мамой в Таиланде, похожи ли пальмы из снежных кристаллов на те, что он видел у теплого моря. Мы бы вместе с ним удивлялись хитрой повадке художницы Зимы копировать в своих холодных пейзажах живые картины летного цветения.
Мой дорогой мальчишка живет в квартире с окнами европейского образца, на этих окнах Зима еще не научилась рисовать.
В праздничные дни Данилка не ходит в детсад, и ему разрешено дольше обычного играть в компьютерные войнушки, сражаться танками «хороших» с танками «плохих».
Он любит компьютерные игры, как любят их все дети. И мама, и бабушка, и дедушка Данилы общаются с Интернетом, и это их работа. К счастью они из тех, кто еще не расстался с книгой.
Между тем, цифровые технологии победили книгу. Победили так же бесспорно, коварно и беспощадно, как мировой Капитал – Советскую страну.
Книга все чаще становится лишним предметом. Запросто выбрасывают ее на помойку вместе с бытовыми отходами, ведь компьютер – не только мощный источник информации, но при желании может быть виртуальным подобием книги.
Победитель торжествует. Таившаяся в глубинах материи и пойманная физиками божественная математика мироустройства вырвалась на свободу, стала самодостаточной, и теперь виртуальная реальность – беспримерный способ любого вида связи и незаменимый помощник глобализации. Она одновременно и друг и враг: оборотень.
Общаться с этим неизбежным средством цивилизации XXI века или обороняться от этого, легко заселяющего твою жизнь незваного гостя, можно только древнейшим оружием духовного иммунитета. А это простые традиционные средства – природа, книга, вероучение.
Об этой психологической зависимости нового вида предупреждал в Рождественском телеинтервью патриарх Кирилл. Он говорил о том, что виртуальное нашествие грозит «порабощением сознания, порабощением воли», о том что «мы погружаемся в Королевство Кривых Зеркал».
У меня неспокойно на душе. Даже если Данилка садится рисовать, компьютер, которому, наверное, нравится маленький дружок, подсказывает ему свои механические образы.
| Далее