Зарисовка 6. В гостях у дедушки Лены
– Андрей, Денис болеет. Помоги мне, пожалуйста, после уроков дедушке кое-что тяжелое занести.
– Хорошо. А где он живет?
– На Севастопольской, относительно недалеко.
Этот старый дом Андрей знал с детства. Массивный и при этом красивый. При взгляде на него складывалось впечатление, что это фабрика с трубами, украшенная архитектурными формами, переходящими одна в другую.
– Заходи, добрый молодец!
Андрей немного смутился. Навстречу ему вышел согнутый годами седовласый мужчина с тросточкой.
– Андрей.
– Михал Потапыч.
Крепкое рукопожатие.
– Милости прошу.
Гости прошли в просторную комнату, где тикали часы. Андрей увидел гобелен с оленями и синеватой тесьмой, домотканые половики, рушники на трельяже-зеркале, добротный деревянный стол, темный резной комод, выкрашенный марганцовкой. Лена пошла ставить чай, а мужчины остались одни. На некоторое время воцарилась тишина, разбиваемая на части мерным стуком часов.
– Знаю, что курить вредно, знаю, что не надо, особенно при подрастающем поколении. Знаю, но...
Михаил Потапович достал «Беломор» и закурил. Немного покашлял.
– Голодно было, а мы курили, вот и пристрастился.
– Голодно? В войну?
– Еще до нее. Перед тем, как я приехал строить этот район. А твои бабушка с дедушкой тоже тогда здесь жили?
– Э... не знаю.
– Странно. А Лена мне говорила, что ты выдающийся историк, рвущийся в светлое будущее.
Его лицо искривила ироничная ухмылка.
– Да, я люблю историю, – признался Андрей. – Мировую. В частности, историю России.
– А родную?
– Историю родного края?
– Да, ее.
– Нет, мне нравится более масштабная, наш город не отличается богатой историей.
– Это ты, браток, зря. У нас героическая трудовая история. Наш город, особенно район – это резерв страны, сам знаешь в чем... – На лице старика опять возникла ухмылка, и взгляд проник в глубь Андрея. – Да и можно ли любить историю страны, не полюбив историю родного края? Ты знаешь, как наш район строился, как ударно трудился в военные годы?
– В целом, да.
– В целом... – Михаил Потапович стряхнул пепел с папиросы. – А я это прожил и знаю не понаслышке. А знаешь, какой кровью это все выстроено, расширено и теперь отлаженно работает?! Бывал на нашем старом кладбище? А сколько там пустых гробов, оттого что останков нет... – Он потупил взгляд. – Впрочем, извини, это больное. Супруга так похоронена. Взрыв на «Коммунаре». А были тогда молодыми. Отец Леночки – Володька – был еще маленький. Вот я один его и выращивал. А он тоже на завод пошел... Знаешь, Андрюша, противоречиво это все... Ты парень умный, видно, да и Лена о тебе рассказывала. Да только знаешь ты все по-бумажному, не жил ты еще толком.
Старик замолчал и посмотрел в окно. Его взгляд будто питался цветом молодой листвы и проникал в суть явлений.
– Противоречиво все, Андрюша. Сам посуди: когда я строил этот район и заводы, когда познакомился с той единственной, которую любил всю жизнь, знал ли, что построенный мной завод ее и убьет?! Больно все это осознавать. Я не знал, да и сейчас не знаю, как к себе относиться после того взрыва. Он переломал все. Не только нашу семью, но и наши идеалы. Я строил большое светлое будущее своими руками. И где оно?
– Но ведь вы были у истоков, теперь мы продвинулись дальше, и это будущее обязательно наступит!
– Верил бы, молодой человек, коли было б мне лет 17. А теперь... Как бы не рухнуло это все, как колосс на глиняных ногах, или б не рвануло все во время ядерной войны...
Снова воцарилось молчание. Андрей хотел что-то ответить, возразить, но нужных слов не нашел, да и не осмелился он спорить с человеком, столько пережившим.
– Не знаю я, как жить, Андрей. Не знаю, во что верить. Вот, Лена говорит, что в Бога надобно верить, а у меня не получается: ударная комсомольская юность все вышибла, когда сам я в церкви сшибал иконы. И не верую, а совесть грызет. Если б только мать знала, она ведь была такой верующей... Запутался я, сынок, а выпутаться так охота!
Пришла Лена с чаем. Андрей был ошарашен рассказом ее деда. Там тоже смерть любимой женщины, да еще и супруги, от которой сын, да еще на заводе, который сам построил... Хотелось подбодрить, сказать что-то жизнеутверждающее. Но так и не смог.
– Андрей, а кем ты хочешь стать? – спросил Михаил Потапович.
– Раньше думал пойти по стопам отца и работать инженером на «Прогрессе», но теперь все более увлекаюсь историей, так что даже подумываю идти на истфак.
– Это ты правильно, история – наука всех наук. Выучишься и будешь знать наперед, что произойдет. Заодно и про светлое будущее...
Старик усмехнулся.
– А вот Лена выбрала профессию поблагороднее – решила стать врачом. Оно, кстати, и удобно: учиться недалеко. Да и наш великий краевед писал, что Кировский район славен врачами...
На прощание Михаил Потапович подарил Андрею баночку малинового варенья и добавил: «Когда мы строили этот район, здесь был лес, росла дикая малина. Вот тебе, чтобы понял нашу маленькую историю и полюбил ее».
Дверь захлопнулась. Спустившись несколько пролетов, Андрей спросил у Лены:
– Лена, извини, а твой дед был женат только один раз?
– Да, но бабушка погибла от взрыва...
Ребята вышли из парадной. Оловянный закат залил улицы. Вокруг еще грандиознее высились дома сталинского времени – очевидцы страшных событий. Они таили разгадку, но скрывалась та глубоко.
Зарисовка 7. Отдых на природе
– Андрюха, грустный ты в последнее время какой-то. Я с пацанами завтра иду с палатками на Пещерку. Не хочешь с нами? – предложил Денис.
– Я не особо знаком с туризмом.
– Ничего. Я тебя научу.
– Ты Лену уже позвал?
– Не, это мальчишник, – растянулся в улыбке Денис. – Ты ничего не потеряешь. Развеешься. Место там замечательное!
– С мамой согласовать надо.
– Ну, решай и оповести.
Мама разрешила. И вот, в субботу днем Андрей и Денис, набив рюкзаки провиантом и вещами, необходимыми в походе, отправились на автобусную остановку. Там они встретились с другими ребятами. Денис всех познакомил. Видно было, что он находится под влиянием самого взрослого парня – Артема Петушкова, который сразу не понравился Андрею, показался надменным и высокомерным. Но не возвращаться же из-за этого назад!
Подошел автобус, и молодые люди поехали по самой живописной трассе, ведущей из города. Искрящийся перекат, выбившаяся из-под травы порода, холмы в виде пирамид – все эти мелькавшие по обе стороны пейзажи сильно отличались от городских. А вот и нужная деревня. Парни вышли из автобуса и направились к реке. Редкие березы, прекрасный обрывистый берег... Денис достал свернутую палатку и, обучая Андрея, установил ее. Пошли искать дрова.
– Я тут лазил. Здорово. Начинал с трещины. Удобно: за нее можно зацепиться и передохнуть. Под конец интересное ощущение: кончики пальцев будто в иголках. Адреналин. А ты чего такой грустный в последнее время?
Дениса прервали подошедшие парни. Вообще, все собравшиеся были старше Дениса и Андрея. Возможно, из-за этого самым молодым было поручено готовить ужин. Поели. Артем достал гитару, начал играть и петь «блатняк». Протянул инструмент Денису. Тот запел Высоцкого. А Андрей заметил, что парни достают из рюкзаков водку, и это ему не понравилось. Однако предложили и ему. Он отказался: не хотел, чтобы мозги затуманивались. Другие посмеялись и стали выпивать без него. Потом двое ушли, видимо, в деревню, привели с собой каких-то сомнительных девчонок... Андрею стало совсем неприятно, и он пошел бродить по скалистому берегу.
Лента реки вела к закату. Он был пронзительно красным. Говорят, перед войной было так же. Красиво. Строгая и стройная сибирская природа. Лаконичная, как спартанская речь. Она могла восхищать. Она могла приютить и отогреть. В том числе и бегущего от соблазнов мира юношу. Однако, не Андрея. Это одиночество на красивой природе обнажало душевную рану. «О, если бы Виктория Викторовна была жива! Если бы мы оказались вдвоем, наши прикосновения рождали полет, а горизонт открывал перспективы! Мне не нужно было бы признаваться. Она все поняла бы без слов... Но ее нет... Опять эти сентиментальности». Под руку ему попалась палка, он с ненавистью разломил ее и кинул с обрывистого берега. «То же сделал бы с ним, Вашим палачом». Лицо Андрея искривила сардоническая улыбка. Боль души нарастала. От нее нельзя было скрыться. Он лег на спину и уставился в темнеющее небо. Боль пронизывала все его естество. Душа пылала. Даже если бы пошел проливной дождь – и он не смог бы унять этого пожара. «Спрыгнуть бы с этой скалы. И разом все кончить. Кончить эту боль. Нет. Я буду жить ради матери и ради мести за Викторию Викторовну. А эта боль если и не прекратится, то хотя бы утихнет. Больше на природу не поеду».
Раздался шорох, послышались голоса Дениса и какой-то барышни. Они приближались. Андрей спешно поднялся. Было заметно, что Денис изрядно выпил.
– Андрюха! Это Люся! Люся, это Андрюха!
Андрей недовольно покосился на друга. Девушка тоже была подшофе и смеялась, не переставая.
– Люся, мой друг скучает, ему надо как-то помочь. Я не знаю, как. Я привел его в это красивое место, познакомил с друзьями, а он! Ушел и скучает! Что теперь делать?
– Может, мне его поцеловать?
– Как меня?
– Как тебя!
– А как же я? Впрочем, чего не сделаешь ради друга!
Андрей с ненавистью подлетел к Денису и схватил его за грудки, отчего девица истошно завопила.
– Ты что, скотина пьяная! – прокричал Андрей в лицо Денису. – Тебя девчонка ждет, а ты здесь невесть с кем шатаешься!
Было видно, как Денис испугался и даже немного протрезвел.
– Я... Да я...
Прибежали другие парни. Впереди – Артем Петушков.
– Ага, хороший друг у тебя, Денис. С нами не пьет, да еще и бьет тебя.
– Он еще не бил.
– И ты еще его выгораживаешь?! Слушай, парень, не наш ты человек, проваливай отсюда! – безапелляционно заявил Артем Андрею.
– Темыч, ну... Поздно ведь... – попытался заступиться Денис.
– И ты туда же? Оба проваливайте!
Они вернулись в стан. Там было немало девиц, выпивки. Собрали палатку и пошли. Большую часть поклажи Андрей взвалил на себя, опасаясь за пьяного Дениса.
– Ну, и куда идем?
– К трассе не пойдем, поскольку путь лежит через деревню, а местные пацаны в поисках своих девчонок отвесят нам. Нужно ориентироваться по реке и идти параллельно ей. К воде спускаться не будем – ты не в состоянии. Так что пойдем вдоль бровки берега и разобьем палатку подальше в лесу.
– Дрюня, ну чего ты все это затеял?
– Чего?! – резко развернувшись, завопил Андрей. – Ты до сих пор не понял? Тебя сидит и ждет Лена, а ты здесь развлекаешься! Ты или совесть пропил, или паскудная в тебе натура сидит, о которой я и не знал. Нашел как время проводить! Меня хотя бы предупредил!
– Да я и сам не знал. Знаком я с Темой по пионерлагерю, он там вожатым был. Не предполагал даже о выпивке, не говоря уже о девчонках.
– Тебе не стыдно, а? Целовался с ней?
– Стыдно. Водка поганая. А ты поди Лене все расскажешь?
– Да, не достоин ты ее. Но она тебя любит. Я действительно должен сказать ей. Если ты сам этого не сделаешь.
– Как?
– Ты же мужик. Нарубил дров – теперь сам и разгребай.
– А жестокий ты, Андрей! Мог бы по мужской солидарности ей ничего не говорить. Впрочем, было у меня подозрение, что ты Лену любишь. Вот и хочешь таким образом отбить. Специально момент подловил.
Андрей был разъярен. Он готов был избить полупьяного Дениса, но помнил о своем самом близком, самом светлом друге – Лене, о ее любви к этому отвратительному (как теперь выяснилось) человеку. Андрей глубоко вдохнул, сжал кулаки и зубы, посчитал про себя до десяти, развернулся и пошел дальше.
– Что же ты не отвечаешь? А? Я попал в точку, да?
– Знаешь, я бы тебе морду набил, если бы тебя Лена не любила. Нас с ней связывает только дружба, даю тебе слово.
– Не очень-то я и верю. Что ж ты ее одно время каждый вечер домой провожал? Не по пути ведь!
Андрей не сдержался, резко развернулся, схватил Дениса за грудки и даже немного приподнял:
– Еще слово, и ты пожалеешь!
Денис очень испугался:
– Извини, не буду, не буду.
Дальше они шли молча. Потом остановились в пролеске. Андрей поставил палатку, уложил Дениса, а сам решил караулить. Из палатки стал доноситься храп. Холодно. Андрей взял кофту. Потом укутался в свой спальник. Костер не разводил, опасаясь привлечь внимание. Где-то вдали слышны были крики. Насекомые одолевали. Надо было не спать. Глаза закрывались... «Если бы Лена знала, в какого прохиндея влюблена! Не спать! Виктория Викторовна, Анатолий Вениаминович, убить! Не спать! Денис, Лена, Люся, Артем Петушков... Не спать...»
Андрей проснулся от холода. Светало. Спальник и брюки промокли от росы, тело его дрожало. Он пробрался в палатку, переоделся в трико, растолкал Дениса, который долго не мог сообразить, где находится.
– Давай еще поспим, воскресенье.
– Мы наверняка недалеко от деревни. Нам надо найти остановку и уехать на ближайшем автобусе домой.
– Ладно.
Собрали палатку, вышли из пролеска, прошли спящую деревню, нашли остановку. Им повезло: вскоре пришел автобус, и они доехали до Кировского.
Все время поездки Денис выглядел подавленно, он явно стыдился своего вчерашнего поведения. Андрей был зол, но сдержан. Когда двери открылись, он попрощался с Денисом и сошел в туман (точнее, газ), закашлял и побрел в свой барак. Как теперь быть с Леной? Рассказать? Он не верил, что Денис сам это сделает.
Ступая как можно осторожней по скрипучей лестнице, Андрей поднялся на второй этаж. Тихо открыл дверь. Его койка стояла собранной. Отец с матерью спали на двухместке, отвернувшись друг от друга. Что их объединяло? Почему они решили пожениться? Андрею с детства не хватало отца, того никогда не было дома: то остается дольше на работе, то командировка, то рыбалка с друзьями, на которой сын даже ни разу не был. Мать же то работала на заводе по сменам, то ездила в сад, то убирала в комнате, то готовила. Летом по дому ей помогал Андрей. Он очень не любил возиться в мичуринском саду, и мать, зная это, не заставляла ездить с собой, но давала задания по дому. Что этих абсолютно разных людей – его родителей – могло связывать? С этой мыслью Андрей и уснул.
* * *
– Андрюша, когда ты спал, девушка приходила, по имени Лена. Просила тебя не будить. Очень приятная.
– А сколько времени?
– Двадцать минут четвертого.
– Ого! Она что-нибудь передавала?
– Да нет, ничего не сказала, только извинилась за беспокойство. Видно, что хорошая девушка.
– Мама, ты что-то предполагаешь относительно нее и меня?
Мария Александровна заговорщицки улыбнулась.
– Девушка неплохая.
– Да, хорошая, согласен.
– Лови момент!
– Она дружит с Денисом. Кстати, он не приходил?
– Нет. Андрей, ты уже взрослый. Я давно хотела спросить тебя: как дела на личном фронте?
Мария Александровна явно была в ударе. Но ее немного удивило, что сын горько усмехнулся:
– Мама, все в прошлом...
– То есть как?
– Неважно.
– Мне это важно.
– Ты бы лучше рассказала о вас с отцом, подсказала, каких ошибок надо избегать.
На этот раз горько усмехнулась Мария Александровна.
– Да, сынок, ты большой, и закономерно, что спросил о нас. Избегала я этого вопроса. Но, видимо, пора рассказать. В школе я была довольно-таки застенчивой девочкой. И мне очень нравился твой отец – активный, веселый. Он был избалован женским вниманием. После восьмого класса мы пошли в химический техникум. У него и там было много поклонниц. Я страдала от ревности и оттого, что не могла открыться. Моя подружка предложила мне один план действий, я ему последовала.
Мария Александровна прервалась. Ощущалось, что говорить ей было больно.
– Однажды, когда родители были на смене, я позвала твоего отца в гости под предлогом помочь мне с химией. Будучи человеком отзывчивым, он пришел. Когда я его ждала, мне было страшно, и я выпила, зная, куда отец ставит самогон. Так что встретила я Валеру осмелевшая. Когда он мне объяснял, как решить задачу, я начала его соблазнять, он поддался... Дальше произошло то, отчего я забеременела тобой. Он сразу ушел. Моя душа была разбита. Я была с ним, но он не был со мной. Он был со мной только физически. Когда я узнала, что беременна...
Мария Александровна громко выдохнула, помолчала, но вскоре продолжила:
– Моя подруга помогла: она рассказала об этом Валере, и он как честный человек женился на мне. Я с горем пополам доучилась в техникуме и пошла работать. А он пошел учиться дальше, в политех. Надеюсь, Андрей, ты не будешь повторять ошибок своего отца.
– Разве это ошибка? Он женился на такой замечательной женщине!
– Спасибо, конечно. Он поступил благородно, но без любви.
– Ты же его любила.
– Да, любила.
– А сейчас?
Мария Александровна вздохнула.
– Невзаимная любовь быстро кончается. Невзаимность порождает ссоры и обиды.
– Вы не любите друг друга?
– Нет.
– Зачем же вы вместе?
– Мы женаты. У нас есть ты.
– Ясно.
– Не обижайся. Все совершают свои ошибки.
– Это правда. Я все понял и буду иметь в виду. Ладно, пойду до Лены, узнаю, насчет чего она заходила.
– Хорошо, сынок. Извини, если сделала больно.
– Ничего, мам. Горькая правда лучше сладкой лжи.
– Вот и я так думаю.
Андрей быстро оделся и пошел к Лене. Взбежав на пятый этаж «сталинки» и постучав в дверь, он узнал, что Лены нет дома. Задумчивый, он пошел на набережную. Летний день близился к вечеру, в косых лучах солнца купались облака, они плыли в сторону города. К ним присоединялись клубы дыма от заводов с противоположного берега. Было видно, как там работает кран. Люди жили, трудились, чтобы прокормить семьи. А он, став бесчувственным, мечтал об одном – отомстить. Он слышал пение птиц и вспоминал, как когда-то в детстве оно его вдохновляло. Теперь – нет...
Раскидистые ветви тополей рождали прохладу, манящую многие пары на улицу. Андрей шел и думал о том, как жить дальше, о своих действиях в отношении Лены, Дениса, с которым не хотел больше общаться. Вообще, он убеждал себя никогда более не предаваться сентиментальности и ставить перед собой только конкретные задачи, решение которых должно приблизить заветную цель – месть. И вдруг среди идущих навстречу людей он увидел Дениса. Решил пройти мимо, не здороваясь. Но Денис сам буквально подскочил к нему и стал сыпать оскорблениями:
– Подонок, негодяй, ублюдок! Предатель! Специально выждал момент, подловил и все выдал! Я тебя ненавижу, будь ты проклят!
Андрей не изменил размеренности шага, несмотря на ругань, сыпавшуюся вслед: Денис не унимался, развернулся и продолжал кричать. «Видимо, он подумал, что я все рассказал Лене, – понял Андрей. – Что ж, не буду его переубеждать. Оправдываться еще не хватало, тем более, он сам виноват. Неужели Лена догадалась?»
С внешней части улицы Андрей свернул во дворы, отдыхавшие после трудовой недели. Расслабившись, они радушно принимали гостей в свои каменные объятия.
– Андрей, Денис болеет. Помоги мне, пожалуйста, после уроков дедушке кое-что тяжелое занести.
– Хорошо. А где он живет?
– На Севастопольской, относительно недалеко.
Этот старый дом Андрей знал с детства. Массивный и при этом красивый. При взгляде на него складывалось впечатление, что это фабрика с трубами, украшенная архитектурными формами, переходящими одна в другую.
– Заходи, добрый молодец!
Андрей немного смутился. Навстречу ему вышел согнутый годами седовласый мужчина с тросточкой.
– Андрей.
– Михал Потапыч.
Крепкое рукопожатие.
– Милости прошу.
Гости прошли в просторную комнату, где тикали часы. Андрей увидел гобелен с оленями и синеватой тесьмой, домотканые половики, рушники на трельяже-зеркале, добротный деревянный стол, темный резной комод, выкрашенный марганцовкой. Лена пошла ставить чай, а мужчины остались одни. На некоторое время воцарилась тишина, разбиваемая на части мерным стуком часов.
– Знаю, что курить вредно, знаю, что не надо, особенно при подрастающем поколении. Знаю, но...
Михаил Потапович достал «Беломор» и закурил. Немного покашлял.
– Голодно было, а мы курили, вот и пристрастился.
– Голодно? В войну?
– Еще до нее. Перед тем, как я приехал строить этот район. А твои бабушка с дедушкой тоже тогда здесь жили?
– Э... не знаю.
– Странно. А Лена мне говорила, что ты выдающийся историк, рвущийся в светлое будущее.
Его лицо искривила ироничная ухмылка.
– Да, я люблю историю, – признался Андрей. – Мировую. В частности, историю России.
– А родную?
– Историю родного края?
– Да, ее.
– Нет, мне нравится более масштабная, наш город не отличается богатой историей.
– Это ты, браток, зря. У нас героическая трудовая история. Наш город, особенно район – это резерв страны, сам знаешь в чем... – На лице старика опять возникла ухмылка, и взгляд проник в глубь Андрея. – Да и можно ли любить историю страны, не полюбив историю родного края? Ты знаешь, как наш район строился, как ударно трудился в военные годы?
– В целом, да.
– В целом... – Михаил Потапович стряхнул пепел с папиросы. – А я это прожил и знаю не понаслышке. А знаешь, какой кровью это все выстроено, расширено и теперь отлаженно работает?! Бывал на нашем старом кладбище? А сколько там пустых гробов, оттого что останков нет... – Он потупил взгляд. – Впрочем, извини, это больное. Супруга так похоронена. Взрыв на «Коммунаре». А были тогда молодыми. Отец Леночки – Володька – был еще маленький. Вот я один его и выращивал. А он тоже на завод пошел... Знаешь, Андрюша, противоречиво это все... Ты парень умный, видно, да и Лена о тебе рассказывала. Да только знаешь ты все по-бумажному, не жил ты еще толком.
Старик замолчал и посмотрел в окно. Его взгляд будто питался цветом молодой листвы и проникал в суть явлений.
– Противоречиво все, Андрюша. Сам посуди: когда я строил этот район и заводы, когда познакомился с той единственной, которую любил всю жизнь, знал ли, что построенный мной завод ее и убьет?! Больно все это осознавать. Я не знал, да и сейчас не знаю, как к себе относиться после того взрыва. Он переломал все. Не только нашу семью, но и наши идеалы. Я строил большое светлое будущее своими руками. И где оно?
– Но ведь вы были у истоков, теперь мы продвинулись дальше, и это будущее обязательно наступит!
– Верил бы, молодой человек, коли было б мне лет 17. А теперь... Как бы не рухнуло это все, как колосс на глиняных ногах, или б не рвануло все во время ядерной войны...
Снова воцарилось молчание. Андрей хотел что-то ответить, возразить, но нужных слов не нашел, да и не осмелился он спорить с человеком, столько пережившим.
– Не знаю я, как жить, Андрей. Не знаю, во что верить. Вот, Лена говорит, что в Бога надобно верить, а у меня не получается: ударная комсомольская юность все вышибла, когда сам я в церкви сшибал иконы. И не верую, а совесть грызет. Если б только мать знала, она ведь была такой верующей... Запутался я, сынок, а выпутаться так охота!
Пришла Лена с чаем. Андрей был ошарашен рассказом ее деда. Там тоже смерть любимой женщины, да еще и супруги, от которой сын, да еще на заводе, который сам построил... Хотелось подбодрить, сказать что-то жизнеутверждающее. Но так и не смог.
– Андрей, а кем ты хочешь стать? – спросил Михаил Потапович.
– Раньше думал пойти по стопам отца и работать инженером на «Прогрессе», но теперь все более увлекаюсь историей, так что даже подумываю идти на истфак.
– Это ты правильно, история – наука всех наук. Выучишься и будешь знать наперед, что произойдет. Заодно и про светлое будущее...
Старик усмехнулся.
– А вот Лена выбрала профессию поблагороднее – решила стать врачом. Оно, кстати, и удобно: учиться недалеко. Да и наш великий краевед писал, что Кировский район славен врачами...
На прощание Михаил Потапович подарил Андрею баночку малинового варенья и добавил: «Когда мы строили этот район, здесь был лес, росла дикая малина. Вот тебе, чтобы понял нашу маленькую историю и полюбил ее».
Дверь захлопнулась. Спустившись несколько пролетов, Андрей спросил у Лены:
– Лена, извини, а твой дед был женат только один раз?
– Да, но бабушка погибла от взрыва...
Ребята вышли из парадной. Оловянный закат залил улицы. Вокруг еще грандиознее высились дома сталинского времени – очевидцы страшных событий. Они таили разгадку, но скрывалась та глубоко.
Зарисовка 7. Отдых на природе
– Андрюха, грустный ты в последнее время какой-то. Я с пацанами завтра иду с палатками на Пещерку. Не хочешь с нами? – предложил Денис.
– Я не особо знаком с туризмом.
– Ничего. Я тебя научу.
– Ты Лену уже позвал?
– Не, это мальчишник, – растянулся в улыбке Денис. – Ты ничего не потеряешь. Развеешься. Место там замечательное!
– С мамой согласовать надо.
– Ну, решай и оповести.
Мама разрешила. И вот, в субботу днем Андрей и Денис, набив рюкзаки провиантом и вещами, необходимыми в походе, отправились на автобусную остановку. Там они встретились с другими ребятами. Денис всех познакомил. Видно было, что он находится под влиянием самого взрослого парня – Артема Петушкова, который сразу не понравился Андрею, показался надменным и высокомерным. Но не возвращаться же из-за этого назад!
Подошел автобус, и молодые люди поехали по самой живописной трассе, ведущей из города. Искрящийся перекат, выбившаяся из-под травы порода, холмы в виде пирамид – все эти мелькавшие по обе стороны пейзажи сильно отличались от городских. А вот и нужная деревня. Парни вышли из автобуса и направились к реке. Редкие березы, прекрасный обрывистый берег... Денис достал свернутую палатку и, обучая Андрея, установил ее. Пошли искать дрова.
– Я тут лазил. Здорово. Начинал с трещины. Удобно: за нее можно зацепиться и передохнуть. Под конец интересное ощущение: кончики пальцев будто в иголках. Адреналин. А ты чего такой грустный в последнее время?
Дениса прервали подошедшие парни. Вообще, все собравшиеся были старше Дениса и Андрея. Возможно, из-за этого самым молодым было поручено готовить ужин. Поели. Артем достал гитару, начал играть и петь «блатняк». Протянул инструмент Денису. Тот запел Высоцкого. А Андрей заметил, что парни достают из рюкзаков водку, и это ему не понравилось. Однако предложили и ему. Он отказался: не хотел, чтобы мозги затуманивались. Другие посмеялись и стали выпивать без него. Потом двое ушли, видимо, в деревню, привели с собой каких-то сомнительных девчонок... Андрею стало совсем неприятно, и он пошел бродить по скалистому берегу.
Лента реки вела к закату. Он был пронзительно красным. Говорят, перед войной было так же. Красиво. Строгая и стройная сибирская природа. Лаконичная, как спартанская речь. Она могла восхищать. Она могла приютить и отогреть. В том числе и бегущего от соблазнов мира юношу. Однако, не Андрея. Это одиночество на красивой природе обнажало душевную рану. «О, если бы Виктория Викторовна была жива! Если бы мы оказались вдвоем, наши прикосновения рождали полет, а горизонт открывал перспективы! Мне не нужно было бы признаваться. Она все поняла бы без слов... Но ее нет... Опять эти сентиментальности». Под руку ему попалась палка, он с ненавистью разломил ее и кинул с обрывистого берега. «То же сделал бы с ним, Вашим палачом». Лицо Андрея искривила сардоническая улыбка. Боль души нарастала. От нее нельзя было скрыться. Он лег на спину и уставился в темнеющее небо. Боль пронизывала все его естество. Душа пылала. Даже если бы пошел проливной дождь – и он не смог бы унять этого пожара. «Спрыгнуть бы с этой скалы. И разом все кончить. Кончить эту боль. Нет. Я буду жить ради матери и ради мести за Викторию Викторовну. А эта боль если и не прекратится, то хотя бы утихнет. Больше на природу не поеду».
Раздался шорох, послышались голоса Дениса и какой-то барышни. Они приближались. Андрей спешно поднялся. Было заметно, что Денис изрядно выпил.
– Андрюха! Это Люся! Люся, это Андрюха!
Андрей недовольно покосился на друга. Девушка тоже была подшофе и смеялась, не переставая.
– Люся, мой друг скучает, ему надо как-то помочь. Я не знаю, как. Я привел его в это красивое место, познакомил с друзьями, а он! Ушел и скучает! Что теперь делать?
– Может, мне его поцеловать?
– Как меня?
– Как тебя!
– А как же я? Впрочем, чего не сделаешь ради друга!
Андрей с ненавистью подлетел к Денису и схватил его за грудки, отчего девица истошно завопила.
– Ты что, скотина пьяная! – прокричал Андрей в лицо Денису. – Тебя девчонка ждет, а ты здесь невесть с кем шатаешься!
Было видно, как Денис испугался и даже немного протрезвел.
– Я... Да я...
Прибежали другие парни. Впереди – Артем Петушков.
– Ага, хороший друг у тебя, Денис. С нами не пьет, да еще и бьет тебя.
– Он еще не бил.
– И ты еще его выгораживаешь?! Слушай, парень, не наш ты человек, проваливай отсюда! – безапелляционно заявил Артем Андрею.
– Темыч, ну... Поздно ведь... – попытался заступиться Денис.
– И ты туда же? Оба проваливайте!
Они вернулись в стан. Там было немало девиц, выпивки. Собрали палатку и пошли. Большую часть поклажи Андрей взвалил на себя, опасаясь за пьяного Дениса.
– Ну, и куда идем?
– К трассе не пойдем, поскольку путь лежит через деревню, а местные пацаны в поисках своих девчонок отвесят нам. Нужно ориентироваться по реке и идти параллельно ей. К воде спускаться не будем – ты не в состоянии. Так что пойдем вдоль бровки берега и разобьем палатку подальше в лесу.
– Дрюня, ну чего ты все это затеял?
– Чего?! – резко развернувшись, завопил Андрей. – Ты до сих пор не понял? Тебя сидит и ждет Лена, а ты здесь развлекаешься! Ты или совесть пропил, или паскудная в тебе натура сидит, о которой я и не знал. Нашел как время проводить! Меня хотя бы предупредил!
– Да я и сам не знал. Знаком я с Темой по пионерлагерю, он там вожатым был. Не предполагал даже о выпивке, не говоря уже о девчонках.
– Тебе не стыдно, а? Целовался с ней?
– Стыдно. Водка поганая. А ты поди Лене все расскажешь?
– Да, не достоин ты ее. Но она тебя любит. Я действительно должен сказать ей. Если ты сам этого не сделаешь.
– Как?
– Ты же мужик. Нарубил дров – теперь сам и разгребай.
– А жестокий ты, Андрей! Мог бы по мужской солидарности ей ничего не говорить. Впрочем, было у меня подозрение, что ты Лену любишь. Вот и хочешь таким образом отбить. Специально момент подловил.
Андрей был разъярен. Он готов был избить полупьяного Дениса, но помнил о своем самом близком, самом светлом друге – Лене, о ее любви к этому отвратительному (как теперь выяснилось) человеку. Андрей глубоко вдохнул, сжал кулаки и зубы, посчитал про себя до десяти, развернулся и пошел дальше.
– Что же ты не отвечаешь? А? Я попал в точку, да?
– Знаешь, я бы тебе морду набил, если бы тебя Лена не любила. Нас с ней связывает только дружба, даю тебе слово.
– Не очень-то я и верю. Что ж ты ее одно время каждый вечер домой провожал? Не по пути ведь!
Андрей не сдержался, резко развернулся, схватил Дениса за грудки и даже немного приподнял:
– Еще слово, и ты пожалеешь!
Денис очень испугался:
– Извини, не буду, не буду.
Дальше они шли молча. Потом остановились в пролеске. Андрей поставил палатку, уложил Дениса, а сам решил караулить. Из палатки стал доноситься храп. Холодно. Андрей взял кофту. Потом укутался в свой спальник. Костер не разводил, опасаясь привлечь внимание. Где-то вдали слышны были крики. Насекомые одолевали. Надо было не спать. Глаза закрывались... «Если бы Лена знала, в какого прохиндея влюблена! Не спать! Виктория Викторовна, Анатолий Вениаминович, убить! Не спать! Денис, Лена, Люся, Артем Петушков... Не спать...»
Андрей проснулся от холода. Светало. Спальник и брюки промокли от росы, тело его дрожало. Он пробрался в палатку, переоделся в трико, растолкал Дениса, который долго не мог сообразить, где находится.
– Давай еще поспим, воскресенье.
– Мы наверняка недалеко от деревни. Нам надо найти остановку и уехать на ближайшем автобусе домой.
– Ладно.
Собрали палатку, вышли из пролеска, прошли спящую деревню, нашли остановку. Им повезло: вскоре пришел автобус, и они доехали до Кировского.
Все время поездки Денис выглядел подавленно, он явно стыдился своего вчерашнего поведения. Андрей был зол, но сдержан. Когда двери открылись, он попрощался с Денисом и сошел в туман (точнее, газ), закашлял и побрел в свой барак. Как теперь быть с Леной? Рассказать? Он не верил, что Денис сам это сделает.
Ступая как можно осторожней по скрипучей лестнице, Андрей поднялся на второй этаж. Тихо открыл дверь. Его койка стояла собранной. Отец с матерью спали на двухместке, отвернувшись друг от друга. Что их объединяло? Почему они решили пожениться? Андрею с детства не хватало отца, того никогда не было дома: то остается дольше на работе, то командировка, то рыбалка с друзьями, на которой сын даже ни разу не был. Мать же то работала на заводе по сменам, то ездила в сад, то убирала в комнате, то готовила. Летом по дому ей помогал Андрей. Он очень не любил возиться в мичуринском саду, и мать, зная это, не заставляла ездить с собой, но давала задания по дому. Что этих абсолютно разных людей – его родителей – могло связывать? С этой мыслью Андрей и уснул.
* * *
– Андрюша, когда ты спал, девушка приходила, по имени Лена. Просила тебя не будить. Очень приятная.
– А сколько времени?
– Двадцать минут четвертого.
– Ого! Она что-нибудь передавала?
– Да нет, ничего не сказала, только извинилась за беспокойство. Видно, что хорошая девушка.
– Мама, ты что-то предполагаешь относительно нее и меня?
Мария Александровна заговорщицки улыбнулась.
– Девушка неплохая.
– Да, хорошая, согласен.
– Лови момент!
– Она дружит с Денисом. Кстати, он не приходил?
– Нет. Андрей, ты уже взрослый. Я давно хотела спросить тебя: как дела на личном фронте?
Мария Александровна явно была в ударе. Но ее немного удивило, что сын горько усмехнулся:
– Мама, все в прошлом...
– То есть как?
– Неважно.
– Мне это важно.
– Ты бы лучше рассказала о вас с отцом, подсказала, каких ошибок надо избегать.
На этот раз горько усмехнулась Мария Александровна.
– Да, сынок, ты большой, и закономерно, что спросил о нас. Избегала я этого вопроса. Но, видимо, пора рассказать. В школе я была довольно-таки застенчивой девочкой. И мне очень нравился твой отец – активный, веселый. Он был избалован женским вниманием. После восьмого класса мы пошли в химический техникум. У него и там было много поклонниц. Я страдала от ревности и оттого, что не могла открыться. Моя подружка предложила мне один план действий, я ему последовала.
Мария Александровна прервалась. Ощущалось, что говорить ей было больно.
– Однажды, когда родители были на смене, я позвала твоего отца в гости под предлогом помочь мне с химией. Будучи человеком отзывчивым, он пришел. Когда я его ждала, мне было страшно, и я выпила, зная, куда отец ставит самогон. Так что встретила я Валеру осмелевшая. Когда он мне объяснял, как решить задачу, я начала его соблазнять, он поддался... Дальше произошло то, отчего я забеременела тобой. Он сразу ушел. Моя душа была разбита. Я была с ним, но он не был со мной. Он был со мной только физически. Когда я узнала, что беременна...
Мария Александровна громко выдохнула, помолчала, но вскоре продолжила:
– Моя подруга помогла: она рассказала об этом Валере, и он как честный человек женился на мне. Я с горем пополам доучилась в техникуме и пошла работать. А он пошел учиться дальше, в политех. Надеюсь, Андрей, ты не будешь повторять ошибок своего отца.
– Разве это ошибка? Он женился на такой замечательной женщине!
– Спасибо, конечно. Он поступил благородно, но без любви.
– Ты же его любила.
– Да, любила.
– А сейчас?
Мария Александровна вздохнула.
– Невзаимная любовь быстро кончается. Невзаимность порождает ссоры и обиды.
– Вы не любите друг друга?
– Нет.
– Зачем же вы вместе?
– Мы женаты. У нас есть ты.
– Ясно.
– Не обижайся. Все совершают свои ошибки.
– Это правда. Я все понял и буду иметь в виду. Ладно, пойду до Лены, узнаю, насчет чего она заходила.
– Хорошо, сынок. Извини, если сделала больно.
– Ничего, мам. Горькая правда лучше сладкой лжи.
– Вот и я так думаю.
Андрей быстро оделся и пошел к Лене. Взбежав на пятый этаж «сталинки» и постучав в дверь, он узнал, что Лены нет дома. Задумчивый, он пошел на набережную. Летний день близился к вечеру, в косых лучах солнца купались облака, они плыли в сторону города. К ним присоединялись клубы дыма от заводов с противоположного берега. Было видно, как там работает кран. Люди жили, трудились, чтобы прокормить семьи. А он, став бесчувственным, мечтал об одном – отомстить. Он слышал пение птиц и вспоминал, как когда-то в детстве оно его вдохновляло. Теперь – нет...
Раскидистые ветви тополей рождали прохладу, манящую многие пары на улицу. Андрей шел и думал о том, как жить дальше, о своих действиях в отношении Лены, Дениса, с которым не хотел больше общаться. Вообще, он убеждал себя никогда более не предаваться сентиментальности и ставить перед собой только конкретные задачи, решение которых должно приблизить заветную цель – месть. И вдруг среди идущих навстречу людей он увидел Дениса. Решил пройти мимо, не здороваясь. Но Денис сам буквально подскочил к нему и стал сыпать оскорблениями:
– Подонок, негодяй, ублюдок! Предатель! Специально выждал момент, подловил и все выдал! Я тебя ненавижу, будь ты проклят!
Андрей не изменил размеренности шага, несмотря на ругань, сыпавшуюся вслед: Денис не унимался, развернулся и продолжал кричать. «Видимо, он подумал, что я все рассказал Лене, – понял Андрей. – Что ж, не буду его переубеждать. Оправдываться еще не хватало, тем более, он сам виноват. Неужели Лена догадалась?»
С внешней части улицы Андрей свернул во дворы, отдыхавшие после трудовой недели. Расслабившись, они радушно принимали гостей в свои каменные объятия.
