КАПЛЯ
Прими все то, что видишь: жизнь мала,
Чтоб ей успеть сложиться по-иному...
Скрипит сосна. По свежему излому
Стекает теплой каплею смола.
Пройдет немало времени, пока
У ног твоих взамен смолы пустячной
Из-под волны, небрежной и прозрачной,
Сверкнет янтарь, застывший на века...
НОЧНОЙ ЗВОНОК
Прохожу под стекольный звон
В расцарапанный таксофон;
Рукавами, пустыми вдрызг,
Невесомый вращаю диск.
Три, четыре, и два, и пять
Бесконечно хочу набрать,
Но сквозь гул отвечает мгла:
"Эта женщина умерла..."
- "Извините! - кричу в провал. -
Я опять не туда попал..."
Шепчут, трубку не положив:
"Неужели еще ты жив?.."
ПРЕДЗИМЬЕ
Предзимние поля. Посеянное - сжато...
Светло и стыло...
И густо ляжет снег - вот-вот, сегодня-завтра
В стерни пустые.
Умершее зерно - обильно или скупо -
Свой путь свершило,
Чтоб все начать опять - с разомкнутого круга,
Все - как и было.
Рябая тишина. Окраина предместий.
Сырое поле.
И стыло и светло, и потому заметней
Грань - до и после.
Просторам нет числа - и, затаясь, под ними
Лежит стихия. -
И это - мы... Единое дано нам имя,
И мы - Россия...
Свой крест преодолев, земля должна воспрянуть,
Пройдя сквозь муку,
И с нами будет Бог, когда мы сможем глянуть
В глаза друг другу.
В единое сходясь, стоят земля и небо -
Здесь, и в грядущем.
Здесь место всем - живым и тем, кто смотрит немо
Вослед живущим. –
И мне, земля моя, в твоих исчезнуть далях,
Но как знаменье
Бессмертья твоего - возьму последним даром
Иное зренье.
РОССИЯ
Дуют ветры, со всех собираясь сторон,
И глаза дым Отечества выел...
Выбор есть - для страны, для России, но он -
Бунт по сути своей, а не выбор, -
Наобум, вопреки, и не стыд, не беда
Заставляют нас каяться в прошлом,
А юродивость наша - сейчас и тогда
Перед каждым извечным вопросом.
Как и прежде - "что делать" и "кто виноват"...
Революция? Сталин? Евреи?..
Мы стоим перед айсбергом, глядя назад,
На движение русской идеи,
И пинаем макушку, и путаем высь
С глубиной, и по новому кругу
На погибель идем, чтобы миром спастись,
Но принять воскрешенье, как муку. -
И сначала начать, и узлом завязать,
И с плеча рубануть - как угодно:
Не впервой для России себя истязать,
Да на площади, да всенародно...
И бессрочна ее вековая страда,
И проклятые споры - без срока,
И отшельницей быть ей всегда, отойдя
И от Запада, и от Востока,
И таков у нее неприкаянный скит,
Что не сгинет она, не убудет,
И прощая, она никого не простит,
И забыв, никого не забудет.
ПОЭЗИЯ
Опять приходишь ты, ступая
Невнятно, кротко -
Поэзия, - моя скупая,
Чужая тетка.
Что нам делить с тобою?.. Горек
С любого бока
Твой хлеб, и только тем и дорог,
Что он от Бога.
И грустно знать, что дар твой странен,
Спрос - не лоялен,
А гений Игорь-Северянин -
Не гениален.
ПЫЛАЮЩИЙ КАМЕНЬ
Бродит странник по земле,
Бросив тень по солнцу:
От зари идет к заре,
От окна - к оконцу...
Неторопкий, и едва
Не гремит костями,
И пропахла борода
Ветром и дождями.
Ходит, ходит - там и тут
Милостыню просит:
Где напиться подадут,
Где - копейку бросят.
Кто, откуда и куда -
Да какое дело...
Ни зарубки, ни следа,
Лишь душа и тело...
По дорогам между сел,
По чужому краю,
Долго ль, коротко ль он шел -
Я и сам не знаю.
Но среди густых ветвей,
Ненароком, в логе
Встретил он лихих людей
На большой дороге.
И его со всех сторон
Обступили тати:
"Стой, старик! Хоть не барон,
Но и ты нам кстати.
Пропадать - так не за грош,
Так что не досадуй:
Покажи, чего несешь,
Удиви, порадуй..."
Глянул дед из-под руки,
Посмотрел на лица:
"Верно, есть для вас, сынки,
У меня вещица.
Так, игрушка, пустячок,
Камешек багровый...
Мне такой - едва ли впрок;
Вы ж - народ бедовый.
Я для вас со всей душой
Сделаю поблажку..."
"Покажи, - сказал старшой, -
Нам свою стекляшку..."
И по пальцам восковым
Пламя пробежало:
Знать, и впрямь расстаться с ним
Старому пристало. -
"Этот камень не по мне,
Хоть ношу в кармане:
Вишь - на каждой стороне
Огненные грани.
Только две их - жизнь и смерть -
Со своей заботой.
На - коль хочешь заиметь,
Я отдам с охотой..."
Камень искрами сгорал -
И, нещадно долог,
Свет по-разному играл
На холодных долях;
Пропадал, не видя дна,
Лишь коснувшись края:
Темной грань была одна
И светлей - другая.
Подивился атаман,
Потирая руки:
"Не затлелся бы карман
От подобной штуки!
Грех не взять такой калым
Легкою победой...
Но тебя мы порешим,
Старый: не посетуй..."
Помрачнел землистый лик
Тихого скитальца,
И отдал добро старик
В скрюченные пальцы.
Тотчас словно легкий зной
Прокатил по лугу:
Светлой выпал стороной
Камешек на руку.
Всплыло зарево вдали,
Ярко розовея,
И, казалось, подросли
Травы и деревья.
Вихрь рывком прошел, вразброд
Закачались ветки...
И притих лесной народ,
Нос держа по ветру.
Ждали... Капала смола
В пыль, подобно зелью,
И разверзлася земля
Под высокой елью:
Из провала встал купец
В плесени и прахе,
Сжав сочащийся рубец
На своей рубахе.
Следом - чёрный, но живой
Дьяк поднялся шатко,
Перебитой головой
Дергая с устатку...
Камень жег, и чем сильней
Он мерцал под взглядом,
Тем все более теней
Появлялось рядом.
С разных ям, куда ни глянь -
Из глуши, с окраин -
Шли служивый и цыган,
Нищий и крестьянин.
Встали все, кого смогли
Приютить поляны,
И легла роса смолы
На сырые раны.
И почти что ветер стих,
А старик - как сгинул...
Быстрым взглядом всех своих
Атаман окинул:
Плохо дело... Те, крестясь,
Что-то бормотали;
Озираясь, суетясь,
Но ножи достали...
И тогда, сжимая кол,
Сам - хмельной, как брага,
К ним вплотную подошел
Висельник-бродяга -
Загудел, захохотал,
Сипло, без печали:
"Все, что было, я отдал...
Для чего подняли?..
Не насытились во зле,
Ищете уловки..." -
И тянулись по земле
Вслед за ним веревки.
И плотней сомкнулись лбы,
Плечи - и по кругу:
"Все отдали..." - из толпы
Вторили друг другу.
И пошли в зловещий пляс
Мертвые по травке,
И округа затряслась
В хохоте и давке.
Закружилось, понеслось -
И, объятый страхом,
Кто-то крикнул: "Камень брось!
Брось его, к собакам!.."
Извернулся уголек,
Прочертил кривую,
Стороною темной лег
На руку крутую.
И совсем погас закат,
Словно с неохотой
Преклонился лес, объят
Сонною дремотой.
И во тьме, хоть глаз коли,
Чуя запах крови,
Приподнялись от земли
Белые покровы. -
И сквозь них - лицо как дым
Вылезло наружу,
И беззубым ртом своим
Выдохнуло стужу, -
Заходило, затряслось,
Шепотом запело:
"Наконец-то мне нашлось
Стоящее дело..."
Замер пан, отпрянул смерд,
И чернее ночи
Наклонила долу смерть
Медленные очи,
И шептала: "Хоть убей,
Но как старой стала,
Никого я из людей
Дважды не ласкала..."
И с покорностью тупой,
С охладевшим пылом,
Все пошли, пошли толпой
По своим могилам.
И - бледнее, чем туман,
Сглатывая горечь,
Засмеялся атаман,
Засмеялся в голос;
Гнал отставших, кто едва
Поспевал за всеми:
"Прочь подите, голытьба,
Дьявольское семя!.."
Сотоварищи его
Прибодрились малость -
Но сморила одного
Смертная усталость,
И второй, давясь, хватал
Воздух - и, косея,
Как подрубленный упал,
Сдавливая шею.
И еще, еще за ним
Корчились и стыли,
И вокруг белесый дым
Ветры постелили, -
И шатался, как бурьян
На пологом склоне,
Уцелевший атаман
С камнем на ладони.
И пока клубилась мгла
Мороком и бредом,
Он предал земле тела
И ушел с рассветом...
Бродит странник по земле,
Бросив тень по солнцу -
От зари идет к заре,
От окна - к оконцу...
Прими все то, что видишь: жизнь мала,
Чтоб ей успеть сложиться по-иному...
Скрипит сосна. По свежему излому
Стекает теплой каплею смола.
Пройдет немало времени, пока
У ног твоих взамен смолы пустячной
Из-под волны, небрежной и прозрачной,
Сверкнет янтарь, застывший на века...
НОЧНОЙ ЗВОНОК
Прохожу под стекольный звон
В расцарапанный таксофон;
Рукавами, пустыми вдрызг,
Невесомый вращаю диск.
Три, четыре, и два, и пять
Бесконечно хочу набрать,
Но сквозь гул отвечает мгла:
"Эта женщина умерла..."
- "Извините! - кричу в провал. -
Я опять не туда попал..."
Шепчут, трубку не положив:
"Неужели еще ты жив?.."
ПРЕДЗИМЬЕ
Предзимние поля. Посеянное - сжато...
Светло и стыло...
И густо ляжет снег - вот-вот, сегодня-завтра
В стерни пустые.
Умершее зерно - обильно или скупо -
Свой путь свершило,
Чтоб все начать опять - с разомкнутого круга,
Все - как и было.
Рябая тишина. Окраина предместий.
Сырое поле.
И стыло и светло, и потому заметней
Грань - до и после.
Просторам нет числа - и, затаясь, под ними
Лежит стихия. -
И это - мы... Единое дано нам имя,
И мы - Россия...
Свой крест преодолев, земля должна воспрянуть,
Пройдя сквозь муку,
И с нами будет Бог, когда мы сможем глянуть
В глаза друг другу.
В единое сходясь, стоят земля и небо -
Здесь, и в грядущем.
Здесь место всем - живым и тем, кто смотрит немо
Вослед живущим. –
И мне, земля моя, в твоих исчезнуть далях,
Но как знаменье
Бессмертья твоего - возьму последним даром
Иное зренье.
РОССИЯ
Дуют ветры, со всех собираясь сторон,
И глаза дым Отечества выел...
Выбор есть - для страны, для России, но он -
Бунт по сути своей, а не выбор, -
Наобум, вопреки, и не стыд, не беда
Заставляют нас каяться в прошлом,
А юродивость наша - сейчас и тогда
Перед каждым извечным вопросом.
Как и прежде - "что делать" и "кто виноват"...
Революция? Сталин? Евреи?..
Мы стоим перед айсбергом, глядя назад,
На движение русской идеи,
И пинаем макушку, и путаем высь
С глубиной, и по новому кругу
На погибель идем, чтобы миром спастись,
Но принять воскрешенье, как муку. -
И сначала начать, и узлом завязать,
И с плеча рубануть - как угодно:
Не впервой для России себя истязать,
Да на площади, да всенародно...
И бессрочна ее вековая страда,
И проклятые споры - без срока,
И отшельницей быть ей всегда, отойдя
И от Запада, и от Востока,
И таков у нее неприкаянный скит,
Что не сгинет она, не убудет,
И прощая, она никого не простит,
И забыв, никого не забудет.
ПОЭЗИЯ
Опять приходишь ты, ступая
Невнятно, кротко -
Поэзия, - моя скупая,
Чужая тетка.
Что нам делить с тобою?.. Горек
С любого бока
Твой хлеб, и только тем и дорог,
Что он от Бога.
И грустно знать, что дар твой странен,
Спрос - не лоялен,
А гений Игорь-Северянин -
Не гениален.
ПЫЛАЮЩИЙ КАМЕНЬ
Бродит странник по земле,
Бросив тень по солнцу:
От зари идет к заре,
От окна - к оконцу...
Неторопкий, и едва
Не гремит костями,
И пропахла борода
Ветром и дождями.
Ходит, ходит - там и тут
Милостыню просит:
Где напиться подадут,
Где - копейку бросят.
Кто, откуда и куда -
Да какое дело...
Ни зарубки, ни следа,
Лишь душа и тело...
По дорогам между сел,
По чужому краю,
Долго ль, коротко ль он шел -
Я и сам не знаю.
Но среди густых ветвей,
Ненароком, в логе
Встретил он лихих людей
На большой дороге.
И его со всех сторон
Обступили тати:
"Стой, старик! Хоть не барон,
Но и ты нам кстати.
Пропадать - так не за грош,
Так что не досадуй:
Покажи, чего несешь,
Удиви, порадуй..."
Глянул дед из-под руки,
Посмотрел на лица:
"Верно, есть для вас, сынки,
У меня вещица.
Так, игрушка, пустячок,
Камешек багровый...
Мне такой - едва ли впрок;
Вы ж - народ бедовый.
Я для вас со всей душой
Сделаю поблажку..."
"Покажи, - сказал старшой, -
Нам свою стекляшку..."
И по пальцам восковым
Пламя пробежало:
Знать, и впрямь расстаться с ним
Старому пристало. -
"Этот камень не по мне,
Хоть ношу в кармане:
Вишь - на каждой стороне
Огненные грани.
Только две их - жизнь и смерть -
Со своей заботой.
На - коль хочешь заиметь,
Я отдам с охотой..."
Камень искрами сгорал -
И, нещадно долог,
Свет по-разному играл
На холодных долях;
Пропадал, не видя дна,
Лишь коснувшись края:
Темной грань была одна
И светлей - другая.
Подивился атаман,
Потирая руки:
"Не затлелся бы карман
От подобной штуки!
Грех не взять такой калым
Легкою победой...
Но тебя мы порешим,
Старый: не посетуй..."
Помрачнел землистый лик
Тихого скитальца,
И отдал добро старик
В скрюченные пальцы.
Тотчас словно легкий зной
Прокатил по лугу:
Светлой выпал стороной
Камешек на руку.
Всплыло зарево вдали,
Ярко розовея,
И, казалось, подросли
Травы и деревья.
Вихрь рывком прошел, вразброд
Закачались ветки...
И притих лесной народ,
Нос держа по ветру.
Ждали... Капала смола
В пыль, подобно зелью,
И разверзлася земля
Под высокой елью:
Из провала встал купец
В плесени и прахе,
Сжав сочащийся рубец
На своей рубахе.
Следом - чёрный, но живой
Дьяк поднялся шатко,
Перебитой головой
Дергая с устатку...
Камень жег, и чем сильней
Он мерцал под взглядом,
Тем все более теней
Появлялось рядом.
С разных ям, куда ни глянь -
Из глуши, с окраин -
Шли служивый и цыган,
Нищий и крестьянин.
Встали все, кого смогли
Приютить поляны,
И легла роса смолы
На сырые раны.
И почти что ветер стих,
А старик - как сгинул...
Быстрым взглядом всех своих
Атаман окинул:
Плохо дело... Те, крестясь,
Что-то бормотали;
Озираясь, суетясь,
Но ножи достали...
И тогда, сжимая кол,
Сам - хмельной, как брага,
К ним вплотную подошел
Висельник-бродяга -
Загудел, захохотал,
Сипло, без печали:
"Все, что было, я отдал...
Для чего подняли?..
Не насытились во зле,
Ищете уловки..." -
И тянулись по земле
Вслед за ним веревки.
И плотней сомкнулись лбы,
Плечи - и по кругу:
"Все отдали..." - из толпы
Вторили друг другу.
И пошли в зловещий пляс
Мертвые по травке,
И округа затряслась
В хохоте и давке.
Закружилось, понеслось -
И, объятый страхом,
Кто-то крикнул: "Камень брось!
Брось его, к собакам!.."
Извернулся уголек,
Прочертил кривую,
Стороною темной лег
На руку крутую.
И совсем погас закат,
Словно с неохотой
Преклонился лес, объят
Сонною дремотой.
И во тьме, хоть глаз коли,
Чуя запах крови,
Приподнялись от земли
Белые покровы. -
И сквозь них - лицо как дым
Вылезло наружу,
И беззубым ртом своим
Выдохнуло стужу, -
Заходило, затряслось,
Шепотом запело:
"Наконец-то мне нашлось
Стоящее дело..."
Замер пан, отпрянул смерд,
И чернее ночи
Наклонила долу смерть
Медленные очи,
И шептала: "Хоть убей,
Но как старой стала,
Никого я из людей
Дважды не ласкала..."
И с покорностью тупой,
С охладевшим пылом,
Все пошли, пошли толпой
По своим могилам.
И - бледнее, чем туман,
Сглатывая горечь,
Засмеялся атаман,
Засмеялся в голос;
Гнал отставших, кто едва
Поспевал за всеми:
"Прочь подите, голытьба,
Дьявольское семя!.."
Сотоварищи его
Прибодрились малость -
Но сморила одного
Смертная усталость,
И второй, давясь, хватал
Воздух - и, косея,
Как подрубленный упал,
Сдавливая шею.
И еще, еще за ним
Корчились и стыли,
И вокруг белесый дым
Ветры постелили, -
И шатался, как бурьян
На пологом склоне,
Уцелевший атаман
С камнем на ладони.
И пока клубилась мгла
Мороком и бредом,
Он предал земле тела
И ушел с рассветом...
Бродит странник по земле,
Бросив тень по солнцу -
От зари идет к заре,
От окна - к оконцу...