ИЗ ЦИКЛА
«ОСЕННИЕ АНАПЕСТЫ»
Это осень, подкравшись, надышала на стёкла.
Резок в холоде утра укроп.
Стойко зябнет на грядках марганцовая свёкла.
В небо – тысячи тающих троп.
Там к тревоге отлёта примешалась другая:
Суждено ли вернуться сюда?
Только солнце пылает, никого не пугая,
И молчат на приколе суда.
Сколько ей красоваться, златолиственной роще?
Скоро ночь – а кузнечик звенит.
Вновь рубеж подступает. Не выдумать проще.
Но какою он тайной казнит?
Побеждающий сумрак ничего не ответит,
Лишь безмолвно принудит:молчи!..
Народившийся месяц ничего не осветит,
Лишь себя обозначит в ночи…
* * *
К сентябрю высыхают поленья.
Дух вина вечерами и тленья.
Проглянувшая в тучах луна
Холодней колуна.
Тинный прудик смиренно ослеп.
Тёмный погреб – как маленький склеп.
Буду в доме жилое беречь,
Хоть и старая печь.
Упокой разливается вольно,
Только сердце ещё колокольно.
Всё ж и этот расплещется дар
За ударом удар…
* * *
Вечерний бас. Вечерний звон.
И холод бронзовый заката.
Певец глубокий – это он
Печаль наводит на собрата.
Блаженство лет в краю родном,
Как дальний берег в сизом дыме;
Скользнули в омут с тинным дном
И стали прошлыми, былыми…
Как этот голос вековой,
Как бой под пенье колокольный,
Плывёт над плёсом, над травой
Гуденье памяти укорной.
Какой такой соблазн манил
Вперёд, вперёд – к пьянящей цели?
Моря потрачены чернил.
Леса страниц отшелестели.
А оказалось, что вослед,
Увы, развеселиться нечем,
И трезвый холод поздних лет
Закатным звоном грустно лечим.
И ничего-то нет хмельней,
Доверчивей и полновесней
Малопонятных юных дней,
Воссозданных вечерней песней…
КАПЛЕТ С КРЫШИ…
Калет с крыши, снег – насквозь.
Муська окотилась.
Солнце выше поднялось,
Дальше покатилось.
Не пришиблена тоской
Вечерком беседа.
Из больницы городской
Привезли соседа.
Под февральский вьюжный вой
Таял понемногу…
Вот и дома. И живой.
Но отняли ногу.
Год, как бабка померла,
А ему – поблажка.
Неважнецкие дела,
Одному-то тяжко.
Сам храбрится: ерунда!
Что, мол, рассыпаться?
Скоро полая вода,
Пчёлкам просыпаться.
Мол, весна не на авось,
Гибель зря крутилась…
Вон как солнце поднялось,
Дальше покатилось.
* * *
С летом таким не ужиться,
И от него – не сбежать…
Принялись беды кружиться,
Вольным огнём угрожать.
Горько мы все надышались
Дымом горящей тайги,
Каплей дождя утешались, –
Господи, нам помоги!
Видно, не зря нагадали
Этому Свету каюк.
Что-то задумали дали.
Птицы забыли про юг.
Вызрело к осени тихой
Много недобрых примет.
Печку топлю облепихой.
Высохла. Ягоды нет.
ВРЕМЯ
Был голос: разжимай
Тревог своих угрюмость, –
Черёмуховый май
Зовёт вернуться в юность!
И мыслил я в ответ:
Оно б не повредило, –
На кой мне столько лет?
Найду обратный след,
Где старость не бродила…
И только я подумал –
Уже цветёт ранет,
И жаркий ветер дунул,
И мая – нет как нет.
ХИМИЯ И ФИЗИКА
Учёный сводник спирта и воды,
Он даровал нам водку – Менделеев.
Похоже, он и сам свои труды
Благословлял не с помощью елеев.
Родная и проклятая она.
Недаром жить нам в трезвости внушают.
Но коль душа безвыходно больна,
Грам двести ей отнюдь не помешают.
И вот уже, росисто заблистав,
Глаза цветут смелей чертополоха!
Меняйте свой химический состав,
Когда с тончайшей физикой всё плохо…
ЖДИ ОТВЕТА…
Он один-единственный на всех,
Он всегда еси на небесех,
Где-то там, где мысли наши мчатся.
Мы к Нему с молитвенной тоской,
Но, из пыли выпрыгнув мирской,
До Него не просто достучаться.
Дел Ему и так невпроворот:
Наказать зарвавшийся народ,
А другой – помиловать дарами…
В суете сует молчи о Нём
И, горя молитвенным огнём,
Жди ответа в келье, а не в храме.
* * *
Малютку пугает гроза
И громом, и всхлипом берёзки;
И раньше, чем дождь проливной,
Они – боязливые слёзки.
На небе темней и темней,
А молнии ярче и жгуче,
Сейчас наползут на окно
И в комнату ввалятся тучи!
Сердечко сорвётся, как крик,
Смешается с теменью зыбкой, –
Куда убежишь от грозы?..
Но мама спасает улыбкой.
* * *
Вот сижу я в избе-развалюхе
За своим стихотворным столом…
Надо мной барражируют мухи,
Наслаждаясь домашним теплом.
На земле уже снег. И прекрасно,
У меня – две поленницы дров.
И надеюсь, что я не напрасно
Оживил этот старенький кров.
Что ж, деньга не даётся большая,
В этом смысле я грустный бедняк,
Не построить мне, планы свершая,
Даже средней руки особняк.
Но со мной здесь бессмертные тени
И, поближе к печи, образа…
Подложу… На сосновом полене
Смоляная застыла слеза.
За ночь вьюга, привычная слуху,
Повторит все напевы огня…
И любить мне мою развалюху
До последнего нашего дня.
* * *
То сиренью, то бензином
Вдоль по улице пахнёт…
Город. Рынки. Магазинам
Потеряешь точный счёт.
Но на кой он мне, однако?
Я – считаю облака;
Хоть в России, хоть в Монако
Тяга к небу велика…
Да в мечтательном тумане
Всё же вдруг придёт на ум,
Что грозит житьё без мани
Истощеньем сил и дум.
Жизнь похожа на купюру:
Есть на десять, есть на сто.
Денег надо и каюру,
И пиратам, и Кусто.
Город правит. К магазинам
Все пути-дороги гнёт…
То сиренью, то бензином
Вдоль по улице пахнёт…
* * *
Да, играют Свиридова… Чудо.
Этим чудом пылает мой дух.
Всё у гения взято – о т т у д а ;
И подобных не может быть двух.
Никакого на сердце нажима,
Лишь метельная сила крыла.
Воля вольная вдруг достижима,
Словно жизнь в небеса забрела.
Но земное земным остаётся,
Только что-то меняется в нём:
Это хаос на время сдаётся,
Опалённый всевышним огнём.
«ОСЕННИЕ АНАПЕСТЫ»
Это осень, подкравшись, надышала на стёкла.
Резок в холоде утра укроп.
Стойко зябнет на грядках марганцовая свёкла.
В небо – тысячи тающих троп.
Там к тревоге отлёта примешалась другая:
Суждено ли вернуться сюда?
Только солнце пылает, никого не пугая,
И молчат на приколе суда.
Сколько ей красоваться, златолиственной роще?
Скоро ночь – а кузнечик звенит.
Вновь рубеж подступает. Не выдумать проще.
Но какою он тайной казнит?
Побеждающий сумрак ничего не ответит,
Лишь безмолвно принудит:молчи!..
Народившийся месяц ничего не осветит,
Лишь себя обозначит в ночи…
* * *
К сентябрю высыхают поленья.
Дух вина вечерами и тленья.
Проглянувшая в тучах луна
Холодней колуна.
Тинный прудик смиренно ослеп.
Тёмный погреб – как маленький склеп.
Буду в доме жилое беречь,
Хоть и старая печь.
Упокой разливается вольно,
Только сердце ещё колокольно.
Всё ж и этот расплещется дар
За ударом удар…
* * *
Вечерний бас. Вечерний звон.
И холод бронзовый заката.
Певец глубокий – это он
Печаль наводит на собрата.
Блаженство лет в краю родном,
Как дальний берег в сизом дыме;
Скользнули в омут с тинным дном
И стали прошлыми, былыми…
Как этот голос вековой,
Как бой под пенье колокольный,
Плывёт над плёсом, над травой
Гуденье памяти укорной.
Какой такой соблазн манил
Вперёд, вперёд – к пьянящей цели?
Моря потрачены чернил.
Леса страниц отшелестели.
А оказалось, что вослед,
Увы, развеселиться нечем,
И трезвый холод поздних лет
Закатным звоном грустно лечим.
И ничего-то нет хмельней,
Доверчивей и полновесней
Малопонятных юных дней,
Воссозданных вечерней песней…
КАПЛЕТ С КРЫШИ…
Калет с крыши, снег – насквозь.
Муська окотилась.
Солнце выше поднялось,
Дальше покатилось.
Не пришиблена тоской
Вечерком беседа.
Из больницы городской
Привезли соседа.
Под февральский вьюжный вой
Таял понемногу…
Вот и дома. И живой.
Но отняли ногу.
Год, как бабка померла,
А ему – поблажка.
Неважнецкие дела,
Одному-то тяжко.
Сам храбрится: ерунда!
Что, мол, рассыпаться?
Скоро полая вода,
Пчёлкам просыпаться.
Мол, весна не на авось,
Гибель зря крутилась…
Вон как солнце поднялось,
Дальше покатилось.
* * *
С летом таким не ужиться,
И от него – не сбежать…
Принялись беды кружиться,
Вольным огнём угрожать.
Горько мы все надышались
Дымом горящей тайги,
Каплей дождя утешались, –
Господи, нам помоги!
Видно, не зря нагадали
Этому Свету каюк.
Что-то задумали дали.
Птицы забыли про юг.
Вызрело к осени тихой
Много недобрых примет.
Печку топлю облепихой.
Высохла. Ягоды нет.
ВРЕМЯ
Был голос: разжимай
Тревог своих угрюмость, –
Черёмуховый май
Зовёт вернуться в юность!
И мыслил я в ответ:
Оно б не повредило, –
На кой мне столько лет?
Найду обратный след,
Где старость не бродила…
И только я подумал –
Уже цветёт ранет,
И жаркий ветер дунул,
И мая – нет как нет.
ХИМИЯ И ФИЗИКА
Учёный сводник спирта и воды,
Он даровал нам водку – Менделеев.
Похоже, он и сам свои труды
Благословлял не с помощью елеев.
Родная и проклятая она.
Недаром жить нам в трезвости внушают.
Но коль душа безвыходно больна,
Грам двести ей отнюдь не помешают.
И вот уже, росисто заблистав,
Глаза цветут смелей чертополоха!
Меняйте свой химический состав,
Когда с тончайшей физикой всё плохо…
ЖДИ ОТВЕТА…
Он один-единственный на всех,
Он всегда еси на небесех,
Где-то там, где мысли наши мчатся.
Мы к Нему с молитвенной тоской,
Но, из пыли выпрыгнув мирской,
До Него не просто достучаться.
Дел Ему и так невпроворот:
Наказать зарвавшийся народ,
А другой – помиловать дарами…
В суете сует молчи о Нём
И, горя молитвенным огнём,
Жди ответа в келье, а не в храме.
* * *
Малютку пугает гроза
И громом, и всхлипом берёзки;
И раньше, чем дождь проливной,
Они – боязливые слёзки.
На небе темней и темней,
А молнии ярче и жгуче,
Сейчас наползут на окно
И в комнату ввалятся тучи!
Сердечко сорвётся, как крик,
Смешается с теменью зыбкой, –
Куда убежишь от грозы?..
Но мама спасает улыбкой.
* * *
Вот сижу я в избе-развалюхе
За своим стихотворным столом…
Надо мной барражируют мухи,
Наслаждаясь домашним теплом.
На земле уже снег. И прекрасно,
У меня – две поленницы дров.
И надеюсь, что я не напрасно
Оживил этот старенький кров.
Что ж, деньга не даётся большая,
В этом смысле я грустный бедняк,
Не построить мне, планы свершая,
Даже средней руки особняк.
Но со мной здесь бессмертные тени
И, поближе к печи, образа…
Подложу… На сосновом полене
Смоляная застыла слеза.
За ночь вьюга, привычная слуху,
Повторит все напевы огня…
И любить мне мою развалюху
До последнего нашего дня.
* * *
То сиренью, то бензином
Вдоль по улице пахнёт…
Город. Рынки. Магазинам
Потеряешь точный счёт.
Но на кой он мне, однако?
Я – считаю облака;
Хоть в России, хоть в Монако
Тяга к небу велика…
Да в мечтательном тумане
Всё же вдруг придёт на ум,
Что грозит житьё без мани
Истощеньем сил и дум.
Жизнь похожа на купюру:
Есть на десять, есть на сто.
Денег надо и каюру,
И пиратам, и Кусто.
Город правит. К магазинам
Все пути-дороги гнёт…
То сиренью, то бензином
Вдоль по улице пахнёт…
* * *
Да, играют Свиридова… Чудо.
Этим чудом пылает мой дух.
Всё у гения взято – о т т у д а ;
И подобных не может быть двух.
Никакого на сердце нажима,
Лишь метельная сила крыла.
Воля вольная вдруг достижима,
Словно жизнь в небеса забрела.
Но земное земным остаётся,
Только что-то меняется в нём:
Это хаос на время сдаётся,
Опалённый всевышним огнём.