Ожиданье
Только свет высвечивает тени,
Тьма есть тьма – не видно в ней ни зги.
Сколько жизней, сколько поколений
Не вернулось из ночной пурги.
Не вернулись в эти кущи света,
Заблудились в бесконечной мгле.
Сколько ж не дождавшихся ответа
Ждут своих любимых на Земле.
Ждут и ждут до самого предела,
Глядь-поглядь – паромщик на корме.
Вновь звезда над миром пролетела
И исчезла без следа во тьме.
Божий глас
Православным поэтам
Бороды белы, белы виски,
Что вам мои глупые советы –
Рыцари печали и тоски,
Богом просвещённые поэты.
Что для вас недобрая молва,
Писк её не слышен в божьем храме.
Богом продиктованы слова,
Людям пересказанные вами.
Больно бьёт пронзительная мысль –
Есть вопросы – где на них ответы?
В этих муках проживают жизнь
Богом наречённые в поэты.
Божья милость. Это дар небес –
Вам дано за веру стать Христову.
И нести, не опуская, крест
На свою незримую Голгофу.
***
Как легко расстаёмся мы с прошлым.
Мир становится дрязглым и пошлым.
Как легко мы ломаем устои
Наших предков. Чего же мы стоим?
Как потомки оценят наш труд –
Словом добрым иль злым помянут?
День сегодняшний тает во мраке.
Что ж вы люди яко собаки?
Кукловоды
Нити перепутал кукловод –
Закрутился в панике народ.
Неужели трудно всем понять –
Надо нити в куклах поменять.
Не распутать спутанные дни,
С прошлым перепутаны они.
И кого в случившемся винить? –
Кукловодов дёргают за нить.
***
Я родился на улице Каменной,
В доме каменном на окраине.
Дом из красного кирпича,
В доме лампочки «Ильича» –
Ни одна была, целых пять.
Раньше всех просыпалась мать.
Выгребала из печки золу,
Печь топила, звала нас к столу.
Возвышалися горкой блины…
Мама, мама, теперь только сны
Возвращают нас в каменный дом –
Детство, юность оставлены в нём.
И стоит на юру неприкаянный
Отчий дом, что на улице Каменной.
Лунный свет
Прикосновенья, притяженье
И отторжение потом,
Когда приходит всё в движенье
В пространстве сумрачном, пустом.
Лови, поэт, пыльцу златую,
Что льётся струйкою живой…
И эту комнату пустую
Воспой возвышенной строфой.
***
Не плачу, не рыдаю над судьбою,
Всё испытал: и радость, и беду.
Как хорошо, что я любим тобою
Здесь, на Земле, и там, куда уйду.
Всё испытав, к чему теперь стремиться,
Куда ни глянь – пустые берега…
Летит, летит над зимним полем птица,
Роняя тень на белые снега.
***
Е.М.
Вы говорите, что стихи грустны,
Они теперь не могут быть иными.
Ну, что поделать, если даже в сны
Приходят все трагедии земные.
Такое время нынче на дворе,
Всё злее зреет мировая ссора.
Горит уже не шапка на воре,
А целый мир сгорает от позора.
Всё от того, что тает доброта,
Как снег весенний вглубь земли уходит,
И жизни безоглядной суета
Нас друг за другом строем гонит, гонит.
Чем ближе к краю, тем прозрачней даль
И тем яснее перепуток дальний.
Мои стихи печальны, но печаль
Струит по миру свет исповедальный.
Лето в Одессе. 80-е годы
Лодка под парусом, солнце
Жаром колышет эфир –
Узеньким взглядом японца
Я познаю этот мир.
Шире глаза не откроешь –
Слепит светило в лицо,
Друг мой, по-местному «кореш»,
«Тянет» со мною винцо.
Сколько здесь разного люду,
Бродят почти нагишом,
Дней ещё десять пробуду
Я здесь залётным бомжом.
В море глазастом, бездонном
Прячусь от ласковых пуль.
Женщина в платье зелёном –
Лето в разгаре, июль…
Зимний поезд
Полустанки мимо, мимо,
Липкий снег летит в окно.
Всё ль с душой соизмеримо,
Всё ль с душою заодно?
Всё ли мне понятно, ясно
В этом мире бледных грёз?
Для кого-то жизнь прекрасна,
Для кого-то – море слёз.
Полустанки мимо, мимо –
Ночь за ночью, день за днём.
Всё, похоже, повторимо
В этом сонмище людском.
В ожидании тревожном
Я лечу на край земли.
Только снег в окне морозном,
Только свет слепой вдали.
Поле памяти
Рассыпаю время, семена
Долго, долго всходят, и в пространстве
Вызревают чьи-то имена,
Возвращаясь из далеких странствий.
Рассыпаю время, небеса
Созревают звёздами – цветами.
Из глубин Вселенной голоса
Говорят из будущего с нами.
Вечности связующая нить –
На лугу ромашки полевые.
Рассыпаю время, чтобы жить
И побеги распускать живые.
Летний вечер до предела тих,
Лики братьев зримо вспоминаю.
Прозреваю духом среди них.
Русским духом сердце наполняю.
Собираю время, семена
Прорастут в иные времена…
Гадание цыганки
Эта женщина молодая,
О судьбе по руке мне гадая
Говорила – всё сладится, сбудется.
А плохое, что было, забудется.
Я поверил гадалке молоденькой
Зашагал по тропинке по тоненькой.
Оборвалась тропинка, как ниточка,
Только хлопнула следом калиточка.
В полымя угодил я негаданно.
Кем-то было задумано, задано…
А любил и страдал я немерено –
Столько времени было потеряно.
Но хорошее помнится, любится,
Что хотел бы забыть, не забудется.
***
Я до разгадок жизненных охоч,
И в этом виноват знак зодиака.
Мой скорый поезд улетает в ночь,
Чтобы с рассветом вынырнуть из мрака.
События, забытые давно,
На перегонах памяти пылятся.
И ветер бьёт в закрытое окно,
До прошлых дней пытаясь достучаться.
Над белым полем проплывает тень,
К рассвету сон мой безмятежный тает.
Мой скорый поезд вылетает в день,
И вновь душа от страха замирает…
Только свет высвечивает тени,
Тьма есть тьма – не видно в ней ни зги.
Сколько жизней, сколько поколений
Не вернулось из ночной пурги.
Не вернулись в эти кущи света,
Заблудились в бесконечной мгле.
Сколько ж не дождавшихся ответа
Ждут своих любимых на Земле.
Ждут и ждут до самого предела,
Глядь-поглядь – паромщик на корме.
Вновь звезда над миром пролетела
И исчезла без следа во тьме.
Божий глас
Православным поэтам
Бороды белы, белы виски,
Что вам мои глупые советы –
Рыцари печали и тоски,
Богом просвещённые поэты.
Что для вас недобрая молва,
Писк её не слышен в божьем храме.
Богом продиктованы слова,
Людям пересказанные вами.
Больно бьёт пронзительная мысль –
Есть вопросы – где на них ответы?
В этих муках проживают жизнь
Богом наречённые в поэты.
Божья милость. Это дар небес –
Вам дано за веру стать Христову.
И нести, не опуская, крест
На свою незримую Голгофу.
***
Как легко расстаёмся мы с прошлым.
Мир становится дрязглым и пошлым.
Как легко мы ломаем устои
Наших предков. Чего же мы стоим?
Как потомки оценят наш труд –
Словом добрым иль злым помянут?
День сегодняшний тает во мраке.
Что ж вы люди яко собаки?
Кукловоды
Нити перепутал кукловод –
Закрутился в панике народ.
Неужели трудно всем понять –
Надо нити в куклах поменять.
Не распутать спутанные дни,
С прошлым перепутаны они.
И кого в случившемся винить? –
Кукловодов дёргают за нить.
***
Я родился на улице Каменной,
В доме каменном на окраине.
Дом из красного кирпича,
В доме лампочки «Ильича» –
Ни одна была, целых пять.
Раньше всех просыпалась мать.
Выгребала из печки золу,
Печь топила, звала нас к столу.
Возвышалися горкой блины…
Мама, мама, теперь только сны
Возвращают нас в каменный дом –
Детство, юность оставлены в нём.
И стоит на юру неприкаянный
Отчий дом, что на улице Каменной.
Лунный свет
Прикосновенья, притяженье
И отторжение потом,
Когда приходит всё в движенье
В пространстве сумрачном, пустом.
Лови, поэт, пыльцу златую,
Что льётся струйкою живой…
И эту комнату пустую
Воспой возвышенной строфой.
***
Не плачу, не рыдаю над судьбою,
Всё испытал: и радость, и беду.
Как хорошо, что я любим тобою
Здесь, на Земле, и там, куда уйду.
Всё испытав, к чему теперь стремиться,
Куда ни глянь – пустые берега…
Летит, летит над зимним полем птица,
Роняя тень на белые снега.
***
Е.М.
Вы говорите, что стихи грустны,
Они теперь не могут быть иными.
Ну, что поделать, если даже в сны
Приходят все трагедии земные.
Такое время нынче на дворе,
Всё злее зреет мировая ссора.
Горит уже не шапка на воре,
А целый мир сгорает от позора.
Всё от того, что тает доброта,
Как снег весенний вглубь земли уходит,
И жизни безоглядной суета
Нас друг за другом строем гонит, гонит.
Чем ближе к краю, тем прозрачней даль
И тем яснее перепуток дальний.
Мои стихи печальны, но печаль
Струит по миру свет исповедальный.
Лето в Одессе. 80-е годы
Лодка под парусом, солнце
Жаром колышет эфир –
Узеньким взглядом японца
Я познаю этот мир.
Шире глаза не откроешь –
Слепит светило в лицо,
Друг мой, по-местному «кореш»,
«Тянет» со мною винцо.
Сколько здесь разного люду,
Бродят почти нагишом,
Дней ещё десять пробуду
Я здесь залётным бомжом.
В море глазастом, бездонном
Прячусь от ласковых пуль.
Женщина в платье зелёном –
Лето в разгаре, июль…
Зимний поезд
Полустанки мимо, мимо,
Липкий снег летит в окно.
Всё ль с душой соизмеримо,
Всё ль с душою заодно?
Всё ли мне понятно, ясно
В этом мире бледных грёз?
Для кого-то жизнь прекрасна,
Для кого-то – море слёз.
Полустанки мимо, мимо –
Ночь за ночью, день за днём.
Всё, похоже, повторимо
В этом сонмище людском.
В ожидании тревожном
Я лечу на край земли.
Только снег в окне морозном,
Только свет слепой вдали.
Поле памяти
Рассыпаю время, семена
Долго, долго всходят, и в пространстве
Вызревают чьи-то имена,
Возвращаясь из далеких странствий.
Рассыпаю время, небеса
Созревают звёздами – цветами.
Из глубин Вселенной голоса
Говорят из будущего с нами.
Вечности связующая нить –
На лугу ромашки полевые.
Рассыпаю время, чтобы жить
И побеги распускать живые.
Летний вечер до предела тих,
Лики братьев зримо вспоминаю.
Прозреваю духом среди них.
Русским духом сердце наполняю.
Собираю время, семена
Прорастут в иные времена…
Гадание цыганки
Эта женщина молодая,
О судьбе по руке мне гадая
Говорила – всё сладится, сбудется.
А плохое, что было, забудется.
Я поверил гадалке молоденькой
Зашагал по тропинке по тоненькой.
Оборвалась тропинка, как ниточка,
Только хлопнула следом калиточка.
В полымя угодил я негаданно.
Кем-то было задумано, задано…
А любил и страдал я немерено –
Столько времени было потеряно.
Но хорошее помнится, любится,
Что хотел бы забыть, не забудется.
***
Я до разгадок жизненных охоч,
И в этом виноват знак зодиака.
Мой скорый поезд улетает в ночь,
Чтобы с рассветом вынырнуть из мрака.
События, забытые давно,
На перегонах памяти пылятся.
И ветер бьёт в закрытое окно,
До прошлых дней пытаясь достучаться.
Над белым полем проплывает тень,
К рассвету сон мой безмятежный тает.
Мой скорый поезд вылетает в день,
И вновь душа от страха замирает…